Amnesty International: Смертная казнь — разменная монета между Беларусью и ЕС

В начале ноября в Беларусь посетили представители Amnesty International: директор организации по Восточной Европе и Центральной Азии Мари Стразерс и координатор по Беларуси Айша Джанг. Правозащитницы обсудили вопрос смертной казни в МИД, выступили перед общественностью в Гомеле, встретились с белорусскими правозащитниками.

Айша Джанг много лет следит за ситуацией со смертной казнью в Беларуси. В интервью Еврорадио она рассказала, чем плоха попытка отменить смертную казнь через референдум, как переубедить общество в том, что ветхозаветная мораль “око за око” уже не работает, и почему государство становится преступником, когда исполняет смертный приговор.

Еврорадио: Айша, вы замечаете  какие-то изменения по вопросу смертной казни в Беларуси?

Айша Джанг: В 2009 году я участвовала в создании отчёта по смертной казни в Беларуси, также я координатор кампании против смертной казни в Беларуси. Хочу сказать, что тогда, почти десять лет назад, климат в Беларуси был другим. У нас не было никакого доступа к правительству и чиновникам, мы могли работать только с гражданским обществом, был очень низкий интерес со стороны медиа.

Сейчас у нас есть сотрудничество на государственном уровне. Например, сегодня я встречалась с заместителем министра иностранных дел. Встреча была очень открытой. Мне кажется, сегодняшний уровень сотрудничества беспрецедентный.

Но это не говорит о том, что мы не видим существующих проблем. Мы всё ещё обеспокоены тем, что выносятся смертные приговоры, что проходят казни. Мы знаем, что в стране есть нарушения судебных процессов. Например, улики, собранные на месте преступления, не используются на слушании. Например, в случае с Геннадием Яковицким, у жертвы под ногтями была кровь, анализ ДНК не был проведён. То же самое было с Коноваловым и Ковалёвым. У стороны защиты не всегда есть возможность использовать такие улики на слушании. Не соблюдается презумпция невиновности, признания выбиваются без адвокатов, под давлением. Защите не позволяют приглашать свидетелей. В случае с Коноваловым и Ковалёвым, Павлом Селюном суд не учитывал их заявления о давлении во время дачи показаний. К некоторым людям во время допросов не пускают адвокатов, а бывает, что и на протяжении всего расследования доступа к адвокатам нет.

Мы знаем, что проблемы продолжают существовать, но радует, что эта дискуссия уже идёт. Но я согласна с вами, что нет конкретных шагов. Это дипломатическая игра. Мы наблюдали то же самое в МИД. Вопрос смертной казни стал пешкой, разменной монетой торга в отношениях Беларуси и Евросоюза.

Еврорадио: Вы принимали участие в информационной поездке в Гомель, организованной посольством Великобритании совместно с Палатой представителей. Как вы думаете, эти поездки действительно могут помочь?

Айша Джанг: Поездки в регионы Беларуси ориентированы на информирование людей, а не на агитацию за отмену смертной казни. Не все люди знают, что в Беларуси существует смертная казнь. А те, кто знает, не в курсе, что Беларусь изолирована в регионе как единственная страна, которая применяет высшую меру наказания. Они думают, что Россия до сих пор применяет, что страны Центральной Азии применяют. Многие люди, с которыми я встретилась в Гомеле, не знают, что Путин против смертной казни. Здесь нет информации.

Нужно поднимать стандарты морали и этики. Наши эмоции не должны влиять на юридические процессы. Ещё один мощный момент я услышала от замминистра иностранных дел Кравченко. Франция отменила смертную казнь в 1981 году, то есть довольно поздно. Министром юстиции в тот момент был Робер Бадентер. Министр юстиции стал выступать против смертной казни после того, как сам пришёл посмотреть на исполнение смертного приговора. Его внезапно озарило, что они поменялись местами: теперь преступником является государство, которое казнит этого человека. Саша Яковицкая, дочь казнённого Геннадия Яковицкого, сказала мне такую фразу: “Как государство может говорить, что убивать нельзя, и при этом убивает само?”. Таким образом государство позволяет насилию случиться. Месть — это очень базовый человеческий инстинкт. Это нужно каким-то образом воспитывать, позволять людям развиваться дальше.

Еврорадио: Как можно отменить смертную казнь, помимо референдума?

Айша Джанг: Сам факт наличия смертной казни стал политическим явлением. Мы оказались в такой ситуации, когда ЕС и Совет Европы говорят, что мы не можем идти дальше, пока в Беларуси есть смертная казнь. А с другой стороны — белорусское государство, которое тоже не хочет идти на уступки. Это патовая ситуация. Кто-то должен уступить. Но кто? Лукашенко примет это решение тогда, когда он будет готов. И это принципиальная позиция. Но у Европейского союза тоже есть принципиальная позиция.

За последние 24 часа я узнала, что отмена смертной казни благодаря политическому решению в отдельных случаях стала возможной из-за того, что политические лидеры были за отмену смертной казни. В случае с Беларусью это сложно, потому что политический лидер выступает за сохранение смертной казни. Важным фактором здесь является то, что католическая и православная церковь высказались за отмену смертной казни. Но я так поняла, Лукашенко не очень религиозный человек.

Интересный аргумент от власти: смертная казнь в качестве сдерживающего фактора при совершении преступлений. Уже давно доказано, что это не сдерживающий фактор, но речь не об этом. Белорусские власти говорят людям, что это сдерживающий фактор, но при этом скрывают, что очередной смертный приговор приведён в исполнение. Получается, что они противоречат сами себе.

Еврорадио: Что, по вашему мнению, Беларуси нужно делать дальше?

Айша Джанг: Это довольно сложный момент. Мы против принятия решения по смертной казни через референдум. Мы считаем, что важно людей информировать, но не для того, чтобы потом на этой основе они принимали какое-либо решение. Потому что, как показывает история, большинство населения выступает за то, чтобы сохранить смертную казнь. Сейчас время для политических лидеров, чтобы показать свою лидерскую позицию. Откровенно говоря, мы все знаем, что в Беларуси нет проблем с демонстрацией лидерской позиции. Когда они [белорусские власти] хотят принять это решение, они его принимают. Мы прекрасно понимаем, что это лишь тактика откладывания на потом.

Мне кажется, в информировании людей очень важно подчёркивать, насколько изолирована Беларусь в этом вопросе; говорить, что это является всемирным трендом: ⅔ стран во всём мире отменили смертную казнь; делать упор на том, что всё связанное со смертной казнью проходит в обстановке абсолютной секретности; призывать политических лидеров принимать решения на примере Великобритании.