"Бумбокс": Кончится война, заживут раны — и мы начнём все сначала

"То, что мы проходим сейчас, нужно было пройти ещё в 1990-91 годах. Может быть, тогда наши соседи не были бы такими сильными "

В Беларуси существует квота на ротацию белорусских исполнителей по радио и телевидению. Есть ряд возможностей обходить это, которыми активно пользуются. Например, достаточно иметь белорусские корни, чтобы для ротации ты уже был белорусом. Вспомнить того же Александра Рыбака. В Украине тоже собирались вводить ограничения по ротации, но по языковому принципу. Как вы лично к этому относитесь, поможет ли такая мера привлечь внимание к местным исполнителям?

Андрей Хлывнюк: Я не имею права говорить, что и как делать вам в вашей стране. Если говорить о наших языковых квотах, то я не политик, не активист и не чиновник, не представляю никакую партию и не собираюсь в них вступать. И я не веду никакой политики в отношении людей, которых я не знаю. Как частное лицо, я бы очень хотел, чтобы любая политика, которая что-то запрещает, не запрещала, а наоборот помогала развитию. Хотелось бы, чтобы мы двигались к прогрессу не через запреты, а путём дотаций. Поддержка местного производителя, мне кажется, была бы более результативной, если бы в его сторону направили внимание, а не запрещали кого-то другого.

Касательно моей страны, того, что в ней происходит сейчас, и нужны ли ей такие изменения... Рассматривать язык, как инструмент ведения агрессивной политики ― спор не на один час. Нужно серьёзно анализировать и разбираться. Поэтому давайте оставим это лингвистам, учёным, институтам, посвятившим этому свою жизнь, которые могут сказать, что сейчас происходит в том или ином сегменте, насколько людям сейчас нужно что-то добавить и что-то убрать. Но делать это следует очень осторожно, так как могут возникнуть очень серьёзные проблемы. А поп-рок и поп-хип-хоп-артисты просто занимаются своим делом, записывают музыку и играют концерты. Потому что как-то смешалось всё в кучу, и лошади, и люди.

А если честно, то то, что мы проходим сейчас, нужно было пройти ещё в 1990-91 годах. Может быть, тогда соседи не были бы такими... сильными, чтобы начать то, что начали. В любом случае, это катастрофа. И то, что на пресс-конференциях приходится говорить о таких вещах ― нонсенс.

"Популярный белорусский музыкант говорил, что нельзя с одной русскоязычной песней стать популярным на 1/6 территории суши. Оказалось, что это не так "

В мае в Киеве пройдёт "Евровидение", следите ли вы за подготовкой и знаете ли представителей Беларуси на нынешнем конкурсе?

Андрей Хлывнюк: Нет! Не слежу и не слышал. Я хоть и был участником одного из телевизионных шоу, и, как говорил ранее, получил фантастический опыт от этого участия, теперь я уже не такой белый и хороший (улыбается), но всё же телевизор я не очень люблю. Меломаны не смотрят телевизор. Абсолютно не нужно, чтобы тебя все знали в лицо, чтобы попасть к кому-нибудь в плей-лист. Я слушаю музыку и без конкурсов "быстрее, выше, сильнее". Авторская музыка ― не спорт, в ней нет победителей и проигравших, полуфиналистов и призёров... понимаете? То, что этот конкурс стал важным для стран Восточной Европы... ну, так случается.

А вообще, путь через "Евровидение" ― это правильный путь для молодых исполнителей?

Андрей Хлывнюк: У меня есть опыт только своего собственного пути. И не факт, что он подойдёт кому-нибудь ещё. Каждая творческая единица имеет свой собственный путь. Когда-то один белорусский музыкант, популярный в то время, хотел подписать со мной контракт. И он мне тогда говорил, что нельзя с одной русскоязычной песней стать популярным на одной шестой территории суши. Оказалось, что это не так. С тех пор я записал ещё штук семь песен на этом языке, и все они были популярными. Но я перестал давать прогнозы.

Участвовать ли молодым исполнителям в "Евровидении"? Да пожалуйста! Пусть участвуют во всём, в чём только пожелают. Мне это не нужно. В Украине сейчас волна стоунер-рока. Почти никто из них в "Евровидении" не участвует, их не очень и по радио крутят, но они собирают полные залы. Есть группы, которые в Украине не известны совсем, но активно гастролируют и известны в Европе, в Америке, в мире. Есть джазовые проекты, которые никто не знает, но их ставят в ТОП-100 инди-джазовых альбомов в Японии. Есть группы, которые подписывают контракты с британскими лейблами. Например, проект нашего барабанщика Саши Люлякина, который как раз был композитором спектакля "Burning Doors", подписал контракт не с украинским или российским, а сразу с британским лейблом.

А дуэт с Джамалой, который есть на макси-сингле "Люди", вы записывали до её победы на "Евровидении" или после? И как работалось?

Андрей Хлывнюк: Не знаю! Честно. Записывали мы его в 2013 году... значит, до "Евровидения", да!? Вы знаете, я не работаю с тем, с кем мне неприятно работать. Я не выбираю, с кем мне записывать свои песни. За очень редкими исключениями, я являюсь ещё и музыкальным продюсером во время записи. Поэтому мне очень просто работать. Так получилось, что для некоторых исполнителей я являюсь авторитетом и они прислушиваются к тому, что я говорю. Поэтому работать с ними мне легко и просто.

Да и вообще, с профессионалами работать очень легко. Они не приносят амбиции в студию или на репетиционную базу. Они приносят любовь к своему делу и мастерство. И тогда всё классно и просто.

"Нет никакой политики в моём творчестве. Есть взгляд на жизнь и действительность такую, какой она мне видится "

Возможно вообще творчество без политики? И почему в вашем туре нет российских городов?

Андрей Хлывнюк: Нет никакой политики в моём творчестве. Есть взгляд на жизнь и действительность такую, какой она мне видится. Если кто-то не согласен, то, пожалуйста. Каждый вправе иметь своё мнение. Пока дело не дошло до драки, другое мнение вполне нормальное. А российских городов нет, так как их депутаты в определённое время предложили запретить группу "Бумбокс" в России, так как группа украинская. А потом я сам уже не пожелал. Закончится война, заживут раны и мы начнём всё сначала.

Цель любого творчества ― примирить, а не наоборот. Мы должны всеми силами сдерживать свою ненависть. Потому что тот, кто ненавидит, уже проиграл. Тысячелетия этому выражению. Но с этим нужно как-то жить, пусть это и трудно. Пройдёт время и, возможно, станет легче. Мы следим за ситуацией, и как только победим, начнём мириться. И, если это будет интересно, продолжим релизы, концерты на территории этой страны. Но пока это невозможно. К большому сожалению. У меня там много родственников, друзей, и я не могу ни в коем случае сказать, что я русофоб. По моему мнению, это не конфликт культуры или языка, это конфликт политического курса.

В одном из интервью вы ответили "не портите мне бизнес". А какую долю в вашем творчестве занимает бизнес?

Андрей Хлывнюк: Если говорить о моём опыте на "Х-фактор", то там была большая коммерческая доля. Но при этом мне было интересно узнать, как работает группа не из 20-30 человек, как у нас на стадионным концерте, а из 200 человек. Я хотел познакомиться со всем стафом, мне были интересны художники-оформители, видеоинженеры, композиторы-аранжировщики, оркестр, продюсеры, менеджеры ― это всё как "Лего". Бывает конструктор с 4 лет до 16, а бывает ― для взрослых. И вот каждый раз собираешь что-то большее. Если у вас есть мечты и вы бы хотели что-нибудь большое создавать, то каждый такой опыт делает вас ближе к этой мечте.

А есть ли у вас такая мечта, до которой никак не дойдут руки?

Андрей Хлывнюк: Да! Я хотел бы выучить французский, итальянский и немецкий языки. Очень хотел бы, чтобы до этого дошли руки, так как это очень интересно. Одно из основных, первых моих мечтаний ― хочу, чтобы наконец мир наступил в моей стране. Чтобы больше не было недопонимания, если применять такое лёгкое слово, с соседями. А если говорить о личных мечтах, то хотелось бы, чтобы вокруг меня было ещё больше парней, с которыми нам было бы хорошо делать то, что мы делаем.

"Мне не хватало слушателя на концертах в 1998-1999 годах ― задолго до группы "Бумбокс"

Есть в Беларуси ряд преимущественно эстрадных артистов, которые говорят, что российские звёзды воруют у них белорусского слушателя. Чтобы это исправить, они предлагают ввести квоты на выступление российских артистов. Косвенно, в Украине это уже произошло. Ведь есть же чёрные списки российских звёзд, которые у вас не выступают. Помогло это как-то вам? У вас было двадцать концертов тура, можете сказать, что их посетило больше людей, благодаря этим запретам?

Андрей Хлывнюк: За двенадцать лет существования группы нас настолько избаловали слушатели в разных странах, что я могу на пальцах пересчитать концерты, когда мне не хватало слушателя. И все те концерты будут примерно в 1998-1999 годах ― задолго до группы "Бумбокс". Стало больше слушателей, денег... не знаю. Я, например, не готов менять Стаса Михайлова на Михаила Поплавского, для меня это равнозначная замена. Я не слушаю ни одного, ни второго и национальный фактор для меня не имеет здесь значения. Ту музыку, которую я люблю слушать, я буду слушать несмотря ни на что.

А квоты эти существуют. Я был одним из тех, кто хотел бы, чтобы было иначе. Я бы хотел, чтобы в Украине прежде всего можно было работать гражданам. Подчёркиваю, не этническим украинцам, а гражданам. Но я не уверен, что результаты этого можно будет заметить уже сейчас. Знаете, как говорят, заставь дурака богу молиться, он себе лоб разобьёт. Если умные люди делают своё дело, то у них получается, если дать это дело человеку, который его не тянет, то всё развалится. Пусть бы все занимались своим делом, тогда был бы результат.

Но это вопрос, к сожалению, я не могу дать экспертную позицию. Ведь я заинтересованное лицо. Я знаю много украинских песен, я украинский музыкант, я гражданин этой страны, поэтому у меня нельзя спрашивать о таких вещах. Потому что я буду говорить: "Да-да! Давайте побольше нашего!". А как оно правильно... Есть опыт других стран, давайте изучать его.

А какой он, белорусский слушатель?

Андрей Хлывнюк: Эмоциональный. Он, как ещё один участник. Каждый раз, играя концерты в Беларуси, мы чувствовали поддержку, похожую на поддержку футболиста. Да и нам постоянно везло. Каждый раз приезжали, и все уже знали все тексты наизусть. Можно было просто расслабиться.

Кстати, несколько раз после ваших концертов попадались люди, которые жалели, что не смогли спеть вместе с вами. Мол, каждое выступление меняется исходная вокальная мелодика и сложно подпевать.

Андрей Хлывнюк: На ближайшем концерте несколько песен мы точно исполним так, как на альбоме (улыбается)! Но есть выход ― караоке. Если честно, то мне кажется, что я так же и пою, как на записи. Но я не слушаю свои записи. А на репетициях оно играется так, как оно должно быть, так и будет на концертах... Анализировать свои концерты ― высота, до которой я ещё не допрыгнул. Кстати, о мечтах. Это больше касается профессионалов шоу-бизнеса. Они анализируют концерты, делают работу над ошибками. А я не могу слушать свои записи и смотреть концерты, потому что мне кажется, что вот там можно было красивее сделать, а здесь ― то, здесь ― иначе и так далее. Некоторые музыканты даже релиз не могут сделать, так как каждый раз пересводят, чтобы сделать свои песни более красивыми. Но это бесконечный концерт, его нужно прервать, и всё. Больше я это не слушаю и не знаю, только исполняю.

"У меня дома стоит большой бумбокс и я слушаю любимые группы на кассетах"

Вы выпустили альбом на кассете. Это в поддержку названия группы? Кто сейчас вообще слушает кассеты?

Андрей Хлывнюк: Я. У меня дома стоит большой бумбокс и я слушаю любимые группы на кассетах. У нас продаются кассеты. Можно купить карандаш и перематывать её, даже не слушая, некоторые уже получают от этого удовольствие (улыбается). Мы "Бумбокс", мы не можем не издаваться на кассетах. Ребята, это же кассета. Пока что самый качественный носитель звука ― плёнка, бобины. У неё самая лучшая возможность накопления звука по спектру. И мы иногда, и много разных музыкантов записываются сначала на бобину, а потом уже оцифровывают запись.

Я понимаю, что все всё равно будут слушать в наушниках за восемь долларов с телефона. Но выпуская винил, ты знаешь, что из ста человек, которые слушают твою музыку, один принесёт его домой, поставит и скажет: "Вот это вот вообще рвач! Я слышу, где они сидели, кто как где звучал, я слышу дерево гитары и контрабаса..." (улыбается). Когда спрашивают, почему так громко слушаешь музыку, я отвечаю, что хочу слышать всё, весь спектр, мне мало слышать только голос и бас-бочку. Я считаю, что музыка не может быть фоном. Фон нам вообще никакой не нужен. Прослушивание музыки ― отдельное действие, медитация, вы можете при этом отдыхать. Мы и записываем такую ​​музыку, чтобы люди могли приватно, желательно в наушниках, ну или в небольшой компании её слушать.