Даша и вещи. Как заставить работать тонны ненужной одежды

Даша Алексеева едет в метро, рассматривает пассажиров и прикидывает про себя: “Куртку вполне можно продать, джинсы —  отправить в глубинку, а майку только на переработку…”

Чем дольше Даша едет в метро, тем больше пассажиров, сами того не ведая, входят в фокус-группу фонда “Второе дыхание”. Вот как он зародился: четыре года назад Даша, не чуждая идеям благотворительности, решила с подружками устроить мини-сейл своего девчачьего барахла. Собрались на квартире каждая со своей вешалкой надоевших вещей, фейсбук был в помощь.

На организацию сейла потратили 4 тысячи рублей (около 60 долларов), продали на 134 тысячи (более 2 тысяч долларов). Вырученные деньги передали в помощь выпускникам детских домов.

И тогда Дашу озарило: залежавшиеся в шкафах вещи —  это ресурс помощи.

На первый магазин Charity shop Даша взяла деньги из своих сбережений и открыла его в небольшом подвальчике.  Идея была простой: есть люди, которые готовы даром отдать ненужную одежду на благотворительность. Эту одежду можно  продать и помочь нуждающимся.

Всего за 4 года эксперимент с вещами преобразовался в бизнес-модель.

Склад

У основанного Дарьей Алексеевой фонда “Второе дыхание” есть склад, на котором хранится 75 тонн одежды. То, что приходит на склад из магазинов и точек сбора, здесь сортируют. Совсем тряпье пойдет на переработку, небрендовые вещи в хорошем состоянии отправятся в глубинку, где их бесплатно отдадут нуждающимся, брендовые —  в столичные магазины Charity shop, где их продадут за 10% от приблизительной стоимости.

Сначала в магазинах Charity shop принимали только брендовые вещи, но народ в пакеты, которые нес сдавать в магазин, упорно добавлял старые джемперы и растянутые майки, которые душа не позволяла отправить на помойку. Поначалу сотрудники сами таскали неликвид в мусорные контейнеры. Но когда его объем приблизился к пяти тоннам в месяц, помойки перестали спасать. Вызов был принят, и Даша нашла выход. Теперь некондиционное барахло сотрудницы фонда очищают от пуговиц и молний, а потом отправляют на заводскую переработку. Из хлопка делают ветошь, синтетика превращается в наполнитель для одеял. В небольшой мастерской из порезанных на ленточки тряпочек ткали коврики.

Шанс не скатиться

Сдавать вещи на переработку —  убыточное дело. Чтобы отсортировать вещи, нужно оплатить работу сортировщика, и она стоит примерно вдвое дороже того, что заплатит завод. То есть, чтобы избавить город от нескольких тонн мусорного тряпья, нужно заплатить. Даша решила, что платить будут. Она говорит: “Семь процентов того, что гниет на московских полигонах —  это текстиль. Почему бы не снизить нагрузку на свалки?”

Бывает, дарители одежды возмущаются: “Называетесь благотворительным магазином, а вещи продаете! В чем благотворительность?” На это им предлагают отнести вещи в церковь, но помнить, что половина пожертвований окажется на помойке как некондиция. Во “Втором дыхании” вещь обязательно пристроят.

И к вопросу о “несправедливой” прибыли с проданных вещей (в продажу уходит 20 процентов собранной одежды). Чтобы проект функционировал, нужно оплачивать работу сортировщиков и продавцов, аренду склада и транспортировку вещей в глубинку. В день, когда мы встречались с Дашей, она после работы на складе отправилась тестировать ближайшую прачечную. Выясняла, можно ли будет сдавать здесь еженедельно 500 кг вещей в стирку. Вещи предназначаются для раздачи бездомным. На некорректный вопрос: “А надо ли стирать с виду чистую одежду для бомжей?” — Даша спокойно ответила: “Мы, перед тем как продать или подарить, стираем все. А бездомные в нашей одежде иногда идут устраиваться на работу”. Плюсуем траты на прачечную.

Высокие отношения

Даша с улыбкой вспоминает: “Когда я была студенткой, моим маленьким счастьем было накопить денег и купить в бутике топик подороже. Простой, черный, но с лейблом, который никто, кроме меня, не видит. Но мне он был очень важен. Смешно…”

Теперь у Даши своего гардероба фактически нет. То есть он есть, но мигрирующего свойства. Когда предстоит важное мероприятие, она просто приходит в Charity shop и покупает платье, к примеру, Хлое за пять тысяч, а после мероприятия возвращает обратно в магазин. “Однажды мне просто жутко захотелось ощутить себя в лабутенах. Я их купила у нас, сходила в ресторан с подружками, а на обратном пути вернулась в магазин, сдала их и ушла в кедах”.

Теперь её взгляд на вещи диаметрально противоположен: “Я к любым тряпкам отношусь спокойно. Просто тряпка сама по себе ценности не имеет, но одному нашему сортировщику нужно 300 кг тряпок в день, чтобы заработать на жизнь. И если тряпки кончатся, то и у них работа закончится. Поэтому нам не важно —  принесете вы бренды или ветошь. Вы создадите рабочие места”.

Наталья Чернова, “Новая газета”