Год после победы Майдана: Стодолларовая зарплата и бизнес на войне

Среди ночи автобус останавливается где-то за сто километров к югу от Киева. Продираю глаза, в окне блокпост из железобетона, из прорехи между плитами торчит пулемет, рядом небольшой броневик. В салон вваливается мужик в камуфляже с АК на плече. "Куда ты с оружием в автобус? Здесь люди, нельзя!” — чуть не кричит на украинца водитель. Наш автобус, словно суверенный кусок мирной Беларуси в самом центре охваченной войной Украины. После проверки документов едем дальше.

Война

"Вы когда задаете вопросы, то говорите громче. Потому что Игорь не слышит", — предупреждает Сергей Лугеря, старший сержант разведвзвода 128-й пехотной бригады. Игорь — это его сослуживец. Не слышит Игорь потому, что неделю назад вместе со своей частью выходил из окружения под Дебальцево. Сергей с Игорем сидят передо мной в конференц-зале дорогого отеля, как космонавты. У меня в руках чашка кофе со сливками, а Сергей и Игорь рассказывают о том, как украинские генералы продают россиянам высотки. Точнее, рассказывает Сергей. Игорь после Дебальцево в основном молчит. И я для него не меньший космонавт, чем Игорь для меня. Старший сержант Лугеря более разговорчив: "фотографируйте, мне ничего не страшно. Чего мне бояться? Я в начале лета пошел добровольцем в армию и до сих пор хожу в той же телогрейке, которую принес с собой. Что мне могут сделать? И так на смерть посылают. Если бы не волонтеры, мы бы там если не от пуль, то от голода умерли... Вы поймите, для меня даже не Путин главный враг. Не с ним я там воюю. Здесь, в Украине, их тоже хватает". Имён Сергей Лугеря не называет. Видно, что бояться все же есть чего.

Монолог старшего сержанта длится около получаса. Его сослуживец Игорь подключается только после вопроса о бунте против продажного руководства Генштаба: "Если мы откажемся выполнять приказы, это будет уже не армия, вы поймите. Это будет уже неизвестно что".

Охотнее всего украинские солдаты рассказывают о тех, с кем воюют: "Там хорошие ребята есть, профессионалы. Я серьезно. Как-то к нашим позициям снайпер подполз. Медленно полз, долго. В маскировке. Ну, мы заметили, начали курить. А он ничего, не испугался, не убежал. Также медленно пополз назад, отстреливался. Хороший был солдат".

Оппозиция

"Вы из Беларуси? Так сразу запишите себе, что я вхожу в какую-то группу депутатов Рады по Беларуси. Все записывались в Брюссель, а я в Минск записалась. Приеду к вашему батьке опыт перенимать", — рассказывает депутат Верховной Рады Украины от "Батькивщины" Александра Кужель. Депутата слушаю во время ее приезда в небольшой городок Канев. Канев известен тем, что здесь похоронен Тарас Шевченко. С недавнего времени в Каневе появился еще один известный горожанин — местный парень погиб в зоне АТО. Районка посвятила ему целый номер, а власти начинают думать над памятником земляку.

"Если бы не война, я бы их первая раскритиковала. Но ради возможного мира я готова даже рот себе закрыть. Если это даст какой-то результат", — рассказывает депутат Кужель о своем отношении к политике президента Порошенко и премьер-министра Яценюка.

Но критиковать начинает уже через несколько минут. "Я не знаю, говорят ли все министры по-украински, но точно знаю, что не все из них понимают по-русски (это камень в министров-иностранцев из Грузии и Литвы), он назначает госпожу Гондареву, а ее сегодня нужно судить, она разрушила финансовую систему Украины! (это про председателя Нацбанка, при котором курс гривны упал в три раза за несколько месяцев), нет ни одной нормальной реформы, нет даже идеологии реформ, все, что идет, — это все косметика! (про все остальное)”. Председателя своей партии Юлию Тимошенко Кужель не критикует, но упоминает чуть ли не чаще, чем Порошенко с Яценюком. В положительном смысле, конечно. Вопрос, чем занимается сейчас Юлия Владимировна, что делает для решения проблем, остается без конкретного ответа.

Торговля с сепаратистами

Валерий Макеев — волонтер. Летом два месяца сидел в плену в Луганске. Теперь возит туда еду, теплую одежду и матрасы для военнопленных. Иногда получается договориться об обмене. О том, за какие суммы украинские генералы сдают позиции сепаратистам и правда ли это вообще, Макеев не знает. Но знает случаи, когда "деньги предлагались на уровне комбатов и комбригов": "Приходят гражданские к комбригу, говорят, что дадут за высотку 300 тысяч гривен (10 тысяч долларов). Он послал их. На следующий день пришли, предложили 400 тысяч. Он сказал им, что если увидит еще раз — расстреляет. Приехали опять, он расстрелял. А назавтра командиру позвонили на мобильный и сказали, что теперь за его голову дают 500 тысяч. Но высотка устояла. А соседняя почему-то нет".

Еще Макеев рассказывает, что Генштаб фактически переложил ответственность за освобождение военнопленных на волонтеров: “Не они договариваются с сепаратистами на местах, не они передают пленникам еду и воду, медикаменты. Даже списки у нас более полные... Я вам скажу даже, что если ты в плену, то ты знаешь, что волонтеры о тебе помнят, добиваются твоего освобождения. Я часто езжу на ту сторону фронта, знаю это. Наши солдаты здесь, с этой стороны, не уверены, что командование их не сдаст". Если верить украинскому волонтеру, то ему часто легче договориться об обмене с сепаратистами, чем с украинским командованием.

Смена власти

Сергей Пасечник полгода работает директором Департамента информационной деятельности облисполкома Черкасов. "К власти" пришел после Майдана, ранее работал в негосударственной организации. Рассказывает, что после революции местные чиновники "обновились" процентов на 30%. Говорит, что много кто вернулся в третий сектор через месяц работы в исполкоме. Причина самая банальная — деньги: "Пришли люди на чиновничью должность, получили первую зарплату размером в 100 долларов и ушли обратно в НПО. Там можно больше заработать".

Еще Пасечник рассказывает, что можно заменить и 90% людей во власти, но пока изменения не коснутся прокуратуры и силовых структур — ничего не будет. А там перемен как раз меньше всего. 70-80% тех, кто год назад разгонял и избивал демонстрантов или отдавал приказы это делать, до сих пор занимают свои должности и никаких уголовных дел не заведено. Больше всего обновилась Верховная Рада. Однако туда пришли люди, которые не имеют нужного опыта и получают его только сейчас. Поэтому проводить быстрые и решительные реформы они в принципе не могут. Вдобавок есть люди, которые хотели бы оставить все как есть — мутная и непонятная ситуация многим во власти дает возможность получить себе выгоду. "Многие из депутатов сейчас пытаются решить свои финансовые вопросы. Кому война, а кому мать родная", — открытым текстом говорит мне чиновник.

Рассказывает и о зарплате. Точнее о том, что от нее осталось. Ведь за год 300 долларов превратились в 100. И расти она вряд ли будет.

Если спросить украинца, когда жилось лучше: при Януковичем или сейчас, конкретного ответа не будет. Но вам обязательно расскажут о зарплате в размере 100 долларов, рост коммунальных платежей в 2-3 раза, увеличении стоимости бензина в 2 раза и расцвете преступности. Новости о взрыве боевой гранаты в кафе или перестрелке на "калашах" уже никого в Украине не удивляют. Перед отъездом домой в Беларусь спрашиваю случайного знакомого:

— Как вам здесь живется сейчас?

— Хорошо, все будет хорошо. Вступим в Европу, и будет хорошо.

— Это понятно. А теперь как?

— А теперь все хуже и хуже.

Фото AFP, Reuters