Григорий Василевич: Смертную казнь можно отменить и без референдума

           Решение референдума насчет смертной казни носило консультативный характер

Еврорадио: Как лично вы относитесь к смертной казни?

Григорий Василевич: Мое отношение очень сложное. Какого-то определенного мнения у меня не сложилось. Потому что есть такие преступления, убийства, которым нет оправдания. Когда погибает ребенок — родители страдают, можно понять чувства этих людей. С другой стороны, есть стандарты, которые составляются в рамках Европы. И страны, находящиеся в Евросоюзе, в Совете Европы, пришли к выводу, что смертную казнь необходимо отменять. Все страны Совета Европы подписали соответствующую Конвенцию. Отмена смертной казни — вопрос решенный. Поэтому можно исходить из такого формального юридического аспекта: если Республика Беларусь стремится вступить в Совет Европы, то она обязана будет принять соответствующее решение. Еще когда мы работали над Конституцией в 1990-1994 годах, мы видели, что смертная казнь в перспективе будет отменена. И включили туда соответствующую статью: "Смертная казнь как исключительная мера до ее отмены применяется за особо тяжкие преступления в соответствии с решением суда". Здесь заложен важный правовой принцип: мы двигаемся к отмене смертной казни. И если эта норма будет исключена из Уголовного кодекса, то не будет никаких противоречий с Конституцией. Поскольку Конституция позволяет решить этот вопрос на законодательном уровне.

Еврорадио: Главным аргументом в пользу смертной казни является тот, что это — превентивная мера для предупреждения особо тяжких преступлений.

Григорий Василевич: Само применение смертной казни не решает проблемы предупреждения проявлений преступлений либо их полной ликвидации. В советские времена в Беларуси совершалось около 300 убийств каждый год. В 90-х годах прошлого века пошел рост. И апофеозом стал 1998 год, когда было совершено 1228 убийств. До 2006 года количество убийств было в пределах 1 тысячи. В 2008 году, когда я пришел на пост Генпрокурора, 791 убийства было. За три года нам удалось уменьшить количество убийств почти на 50%. В прошлом году было 404 убийства.

В советские времена в Беларуси совершалось около 300 убийств каждый год. В 90-х годах прошлого века пошел рост. И апофеозом стал 1998 год, когда было совершено 1228 убийств. До 2006 года количество убийств было в пределах 1 тысячи. В 2008 году, когда я пришел на пост Генпрокурора, 791 убийства было. За три года нам удалось уменьшить количество убийств почти на 50%. В прошлом году было 404 убийства.

24 ноября 1996 года прошел референдум, одним из вопросов которого был вопрос насчет смертной казни. Более 89% граждан высказались за сохранение. Но это мнение общества имело рекомендательный, консультативный характер. Вопрос не был обязательным. Первоначально считалось, что отмена возможна не только во время референдума, возможно решение и другими субъектами власти.

Еврорадио: Тот референдум повлиял на количество смертных приговоров?

Григорий Василевич: Интересно, что до референдума к смертной казни приговаривалось ежегодно 25-30 человек. После референдума, при почти таком же количестве тяжких преступлений, в 1997-1998 годах суды осудили на смерть 46 и 47 человек соответственно. А в 1999 году суды изменили практику и приговорили к смерти только 13 человек. Хотя именно в тот год количество убийств с отягощающими обстоятельствами значительно возросло. Это пример того, что на позицию властных структур влияет общественное мнение.

Еврорадио: Вы сказали, что вопрос насчет смертной казни на референдуме 1996 года носил консультативный характер. И при соответствующем желании власти его можно было отменить вопреки высказываниям граждан. А нам сейчас говорят, что без нового референдума эта отмена невозможна...

Григорий Василевич: С позиции формально-юридической, безусловно, этот вопрос может быть решен и без референдума. Решение того референдума носило консультативный характер и, в принципе, можно решить иначе. Но и глава государства, и парламент — они представляют народ. И мнение граждан для них имеет важное значение, которое влияет на принятие ими решений. Их можно понять: 80% проголосовало! Но если на это внимания не обращать, то вопрос может быть решен путем изменения Уголовного кодекса. Варианты решения этой проблемы могут быть самыми разными. Возможно введение моратория.

Еврорадио: Депутат парламента высказал мнение, что если бы на нас в этом вопросе не давил Запад, то мораторий на смертную казнь у нас мог быть введен еще несколько лет назад. Это действительно так, по вашему мнению?

Григорий Василевич: Мой комментарий будет таким. Я уже сказал, что Конституция позволяет решить этот вопрос без референдума — это формально-юридический аспект. И в то же время, есть влияние референдума на принятие такого решения.



             Ни судьи, ни прокуроры не оценивали последствий, которые могут быть от жестких приговоров


Еврорадио: Государственный обвинитель, сотрудник прокуратуры, в суде предлагает — к какому наказанию приговорить человека. И за определенные преступления предусматривается либо смертная казнь, либо пожизненное тюремное заключение. Могли бы вы, являясь Генпрокурором, собрать подчиненных и сказать: "Мы стремимся к уменьшению количества смертных приговоров. Поэтому там, где только возможно, требуйте не смерти, а пожизненного"?

 
Григорий Василевич: По моей инициативе и при поддержке моих коллег из Генпрокуратуры в течение года, при активном сопротивлении некоторых органов, занимающихся правоприменением, была подготовлена концепция усовершенствования мер уголовной ответственности и порядка их исполнения. Туда мы заложили важную идею — гуманизацию наказания. Наказание действительно должно быть более гуманным, чем мы сейчас имеем. И в практике прокуроров есть множество примеров, когда прокурор требует одну меру, а суд делает по-своему.

Разумеется, в случае со смертной казнью именно так и происходит, прокурор ее просит и суд идет навстречу. Но судья ставит точку в деле, и он должен быть полностью самостоятельным. И от прокурора, и от адвоката. Здесь вопрос в судебной практике. А эта судебная практика — и я ее критиковал, когда находился на той должности, — является противоречивой. Есть множество приговоров, с которыми можно не согласиться. Я имею в виду не только приговоры по смертной казни. Иногда бывает, что преступление формально подпадает под действие Уголовного кодекса, но, в принципе, человек мог бы понести более мягкое наказание. Часто, заключая людей в места лишения свободы, мы их портим — 54% рецидивов! Поэтому я надеюсь, что разработанная нами концепция останется в поле зрения сотрудников прокуратуры и других правоохранительных органов. Мне хотелось бы, чтобы прокурор не был тем, кто старается попросить больше, а суд может дать меньше. Мы должны предлагать такие меры, которые соответствовали бы и принципам уголовной ответственности, и принципам справедливости. Надо ведь учитывать, в каких условиях находятся люди в местах лишения свободы.

Еврорадио: А что препятствует тому, чтобы гособвинители действовали по такому принципу? Потому что порой он предлагает такое наказание, что даже судья поражается.

Григорий Василевич: Когда я пришел на должность в 2008 году и стал анализировать практику, даже ту же практику наказания должностных лиц, то мне показалось, что ни судьи, ни прокуроры не оценивали последствий, которые могут быть в связи с такими приговорами. Для экономики, для семьи, для бюджета в результате того, что эти люди будут не на курорте, и вернутся больными и так далее.. А уже давно известно, что жесткое наказание не решает проблемы преступления. Поэтому надо с умом подходить к применению законодательства и усовершенствовать его по ряду направлений. Движение в этом направлении есть. Здесь главное — правоприменительная практика.


              Приговор Ковалеву пусть прокомментирует Сукало — хватит прятаться за спинами невыездных судей

Еврорадио: А возможно ли было обвиняемым в теракте в метро назначить пожизненное заключение вместо смертной казни?

Григорий Василевич: Все варианты предусмотрены Уголовным кодексом. В том числе и пожизненное заключение, и смертная казнь. Это выбор судьи. Того, кто был председателем по делу.

Еврорадио: По тому, кто делал взрывчатку, осуществил теракт, вопрос ставить не будем. А вот второй, который "сумку подносил", — требуют ли его действия смертной казни?

Григорий Василевич: Я отвечу так. Есть председатель Верховного суда господин Сукало, который все годы находится за спинами своих подчиненных. Я перенаправляю этот вопрос ему. Этот человек вполне может дать комментарий. Я всегда был на переднем фланге. А этот товарищ пусть тоже покажет себя. А то вот так в тени, за спинами невыездных судей, находиться длительное время, пожалуй, не очень корректно в отношении своих подчиненных.

           Судебная практика часто предопределяет позицию органов следствия, дознания и прокуратуры


Еврорадио: Вам не обидно было за своих подчиненных, когда их обвиняли в том, что они участвовали в политических процессах, предлагали суду вынести строгие приговоры...

Григорий Василевич: ...И судья такой, что ему сказали, то он и пошел подписывать и ставить точку? Практика привлечения прежде всего к административной ответственности сформировалась давно. Со стороны Генеральной прокуратуры было сделано очень многое, чтобы ее исправлять. Другое дело, что наших полномочий зачастую недостаточно. Известны примеры принесения протестов, которые просто игнорировались. В том числе, и Генерального прокурора. В рамках наших полномочий, что можно было сделать — делалось. По каким-то делам, возможно, не удалось действовать с действующими нормами. Мы выносили протесты, сами осужденные обжаловали приговоры, но мы связаны судебной практикой. А судебная практика часто предопределяет позицию органов следствия, дознания и прокуратуры. Поскольку уже вынесены соответствующие постановления, и эти лица находятся в определенных рамках.

Еврорадио: Исходя из ваших слов, можно прийти к заключению, что прокурорские работники не то что не виноваты, но действовали в рамках какой-то наработанной колеи. Их ни за что наказывает санкциями ЕС?

Григорий Василевич: Я считаю, что санкции не украшают никого: ни тех, против кого они применены, ни тех, кто принимает решение об их введении. Я за то, чтобы выполнялись нормы Конституции, нормы действующего законодательства, кодексов.



            У нас 3 миллиона административных правонарушений на 10 миллионов граждан!

Еврорадио: Что нужно сделать для изменения климата в правоприменительной практике, судебной и так далее?

Григорий Василевич: Для чиновников Конституция и международные соглашения, самое важное — Международный пакт о гражданских и политических правах, об экономических, социальных и культурных правах, плюс — Всеобщая декларация прав человека должны стать настольными книгами. Любое свое решение и действие они должны соотносить с этими документами. Судебная практика должна принципиально измениться — должно быть единство этой практики. Должно быть соответствие этой практики Конституции и международным стандартам. Среди граждан надо работу проводить с целью развития правовой культуры. Правовая идеология должна быть. Но прежде всего — практика применения. А то ведь у нас 3 миллиона административных правонарушений на 10 миллионов граждан! Можно сказать, что виновата власть во всем. Конечно, лица, находящиеся у власти, отвечают за состояние экономики, политики, в социальной сфере и в области правоприменения. Но ведь и граждане — какой фон создают? Это — общий процесс. И граждане должны свою часть дороги пройти, но отношение чиновников к закону должно быть показательным. А с этим проблем аж слишком много.

Еврорадио: Насколько неожиданным стало решение о снятии вас с должности Генпрокурора?

Григорий Василевич: Я с 2008 года знал, что с этой должности надо будет уходить. Более того, я уже был готов к этому с конца 2008 года. Но мне казалось, что еще что-то могу сделать для укрепления законности. Неожиданным это не было. Более того, я написал сам заявление. Хотя бы потому, что те действия, маленькие шаги, которые я делал для укрепления законности, не давали того результата, которого мне хотелось бы. Чтобы была принята та же концепция по укреплению законности — целый год этим пришлось заниматься. Более того, когда в феврале 2008 года я пришел на эту должность, то в первую очередь спросил у кадровиков — сколько работали предшественники на этой должности. Статистика — 2-3 года. Мы много интересного наработали в Конституционном суде и мне казалось, что именно здесь можно реализовать те наработки...

Еврорадио: Ваше заявление сыграло свою роль или были другие причины для увольнения?

Григорий Василевич: Я думаю, это взаимное желание.

Еврорадио: И вы ушли без обиды?

Григорий Василевич: Это было взаимное желание. Я сделал все, что мог. Но я хотел бы сделать больше для укрепления законности.

Еврорадио: Не боялись, что это увольнение повлечет за собой уголовное дело или какие-нибудь неприятности?

Григорий Василевич: Я старался работать добросовестно. По крайней мере, такое старание было. И мои коллеги знают, как я работал.

Еврорадио: Вам не стыдно за те годы, что вы отработали в Генпрокуратуре?

Григорий Василевич: Мне кажется, то, что можно было, я старался делать. Что я мог сделать, находясь в той парадигме отношений, которая была сформирована. Но это не означает, что я удовлетворен. Хотелось бы сделать больше. Я юридический факультет заканчивал для того, чтобы верховенствовал закон.

Еврорадио: А о нашей действительности порой говорят, что законы не работают, а действуют...

Григорий Василевич: У нас слишком много законов. И это желание принять все больше законодательных актов — не совсем оптимально. Может, надо посмотреть и расчистить это законодательство. Может, необходимо определить минимум запретов, и чтобы больше было свободы правовой.

Фото — Змитер Лукашук