Как доцента БГУ судили за неповиновение гаишникам

Приключения доцента кафедры классической филологии БГУ Дмитрия Гомана начинаются около 13 часов 17 сентября. Недалеко от Комаровки в Минске он видит, как экипаж ГАИ выписывает штрафы водителям, нарушившим правила. Картина обычная, но Гоман замечает, что один из гаишников снимает нарушения на собственный мобильник. Доцент убеждён, что делать этого нельзя. Паркуется, включает камеру на телефоне и идёт разбираться. О результатах можно почитать в нашем первом репортаже. Если очень коротко, то Гоман остаток субботы, всё воскресенье и начало понедельника 19 сентября проводит в изоляторе на Окрестина.

Преподавателя (он ещё имеет и юридическое образование) обвиняют в неповиновении сотрудникам милиции. Заседания 19 сентября не происходит — судья решает отправить протокол на доработку, так как там много ошибок. На этом всё могло бы закончиться, но милиционеры документ решают доработать. Поверх старого напечатанного текста они дописывают ручкой три строки и скидывают Гомону новую версию протокола в "Вайбер". Суд проходит 19 октября.

"Вам так вот в "Вайбер" скинули доработанный протокол и всё? Не приглашали в РОВД, чтобы ознакомиться с изменениями, ничего больше?" — спрашивает Гомона на заседании судья Марина Фёдорова. Получив положительный ответ, она на минуту задумывается и просит рассказать, что происходило в обед субботы 17 сентября. Доцент рассказывает. Повторяет историю, рассказанную Еврорадио месяц назад, почти слово в слово. Увидел нарушение со стороны сотрудника ГАИ, решил попросить удалить видео из личного мобильного милиционера, пожаловался на него старшему, когда тот отказался. Потом был обвинён в нахождении на проезжей части и неповиновении, попал сначала в Советский РУВД, потом на Окрестина. "Это самоуправстве, статья 23:39", — жалуется судье Фёдоровой доцент. И подаёт три ходатайства — о дальнейшей доработке материалов дела, о его прекращении и о приобщении к материалам дела видеозаписей с его мобильного телефона, на которых можно увидеть описанные события.

"Я считаю, что действия сотрудников милиции незаконны. Считаю, что протокол на меня инициирован желанием отомстить и скрыть собственные правонарушения", — заявляет Дмитрий Гомон судье.

Здесь в процессе происходит неожиданный поворот. В зал заходит секретарь и передаёт судье записку. Оказывается, что на заседание явились гаишники, с которыми не нашёл общего языка Гомон. Судья секунду думает и решает их выслушать — они заявлены в качестве свидетелей.

Первым выступает Валерий Ропацкий, это совсем молодой парень 1989 года рождения. "Да, я на личный телефон снимал правонарушения. Водители не пропускают пешеходов на переходе, а потом не докажешь им, что правонарушение было. Хоть какие-то доказательства", — говорит Ропацкий судьё. Имеет ли он на это право, гаишник не уверен. "Сегодня специально перечитывал приказ. Там речь о технических средствах. Думаю, что личный телефон — это техническое средство", — говорит инспектор Ропацкий. Судью, очевидно, его ответ немного беспокоит. Она уточняет у инспектора, действительно ли это так и не считаются ли техническими средствами те, которые выдаются гаишникам по месту службы и проходят специальный контроль. Ропацкий не знает.

За ним показания даёт Александр Потёмкин. Он старше Рапацкого и по возрасту (1980 год рождения), и по званию. В момент конфликта Потёмкин сидел в служебном автомобиле и оформлял штрафы. Рассказывает, что начала разговора Гомана с Рапацкого не видел, но потом преподаватель находился на проезжей части и неоднократно отказывался её покинуть. Поэтому Гомана задержали и отвезли в РУВД, где составили протокол. На этом этапе между Гоманом и инспектором Потёмкиным происходит несколько забавных диалогов:

— Почему я не мог снимать ваш служебный автомобиль? (Гомон почти всё время снимал свои переговоры с инспекторами на мобильник, чем вызвал их крайнее недовольство) Назовите мне статью, которая это запрещает.

— Не помню.

— Я могу снимать на видео служебный автомобиль?

— Существует закон о государственной секретности.

— Вы серьёзно? Знание законов относится к вашим обязанностям?

— Да.

— Назовите статью.

— Не помню.

И далее в таком же стиле. Несмотря на десятки вопросов Гомона, инспекторы стоят на своём — преподаватель мешал им выполнять свои профессиональные обязанности, находился на проезжей части и отказывался подчиняться. Версия Дмитрия Гомона тоже прежняя — он пытался зафиксировать правонарушение со стороны инспектора Рапацкого, дорожному движению не мешал, так как на улицу, где двигались автомобили, не выходил, а задержание, протокол и визит на Окрестина — попытка сотрудников ГАИ отомстить за намерение составить жалобу на их действия.

Судья Фёдорова углубляется в изучение материалов дела. Потом смотрит на инспекторов и спрашивает:

— Вы во сколько задержали Дмитрия Гомона?

— В 13.00.

— А в РУВД во сколько приехали? В протоколе указано 13:03.

— Да.

— Вы как успели к РУВД доехать за три минуты?

— Да там ехать 40 секунд.

Далее сотрудников ГАИ ждёт небольшой сюрприз. Они опоздали на заседание и ещё не знают, что Дмитрий Гомон принёс на суд видеозаписи. Судья достаёт диск из футляра, вставляет в ноутбук и приглашает всех посмотреть, как разворачивались события на самом деле. После просмотра гаишники чешут затылки и говорят, что видео неполное. "Я считаю, что сотрудник Ропацкий дал заведомо ложные показания", — заявляет суда Дмитрий Гомон. И добавляет, что будет подавать на обоих милиционеров в суд.

Решение по делу против преподавателя кафедры классической филологии БГУ Дмитрия Гомона озвучат в пятницу 21 октября в 17 часов. Ему грозят штраф или "сутки".