Новае пакаленне. Креатор Катерина Изофатова в правильном пространстве

03/05/2019 - 11:42

Они талантливые харизматики, они уже меняют нашу жизнь. Они живут по своим правилам и превращаются в новых лидеров. Еврорадио и фотограф Татьяна Менская продолжают проект “Лад жыцця. Новае пакаленне”. Сегодня наша героиня — искусствовед Катерина Изофатова, заведующая отделом современного белорусского искусства в Национальном художественном музее.

Сейчас Катерина готовит экспозицию "Игры. Гульнi" ко II Европейским играм. Мы силой оторвали её от работы, чтобы поговорить об об искусстве.

Иду вперед, даже если очень боюсь. Но, думаю, это больше перфекционизм, чем страх и неуверенность. Всегда беспокоюсь за результат. Мне очень важно, КАК это получится, я не могу не волноваться.

Вспоминая Сальвадора Дали, понимаю, что не надо бояться собственного совершенства (улыбается). Его просто не достичь! Но пробовать надо. Я за совершенство во всём. После диплома искусствоведа пошла магистратуриться и аспирантуриться. Белорусский авангард конца XX века выбрала подсознательно, хоть мои эстетические предпочтения на тот момент были ближе к модернизму.

Экспрессия живёт во мне. Первый мой доклад на студенческой конференции был на тему экспрессионистских тенденций в творчестве Хаима Сутина. И если бы спросили, какую картину я бы повесила у себя дома, — не задумываясь выбрала бы что-то из его творчества.

Задаю себе вопросы, почему так мало сделала в 20, 22, 25? Сейчас мне 35, но успеваю в разы больше. Думаю, то время мне нужно было для получения опыта, того бэкграунда, что имею сейчас. Пришло понимание, что ты интересен, тебя слушают и читают, тут немаловажен отклик арт-коллег. Не превратиться в зануду, наоборот, научиться сочетать различные методики публичных выступлений и в итоге выйти на свою и научиться свободно мыслить в идеологически "правильном" пространстве — заслуга моих учителей и окружения.

Пафосные поверхностные знания меня раздражают.

Экскурсия — это мини-спектакль. Попадались такие сложные группы, что заставляли буквально подключаться к космосу, пробовать все методики вступления: от клоунады и аттракциона до вещания с видом ученого с большим именем. Апогеем была почти нервическая сессия на разрыв: "Да, я хочу вам понравиться!" И даже это не сработало! Потом я узнала, что это была группа страховщиков: они застраховали в своей жизни всё, даже эмоции... Сейчас у меня сложился свой стиль ведения экскурсий: я и насыщаю рассказ терминологией — люблю грузануть, и делаю разрядки.

Мама хотела, чтобы я стала музыкантом. Любовь к визуальным искусствам победила, но руки у меня живут своей жизнью: если не играют на фортепиано, то играют в воздухе, такая уж моторика. Движения "распахнуть-запахнуть меха" — это уже неконтролируемо. А придя домой после какого-нибудь проекта, могу изолировать себя от родных, включить музыку и танцевать. Такая психотерапия мне помогает.

Если бы я не стала искусствоведом, работала бы в мире моды — мама до сих пор вспоминает изрезанный мною дефицитный японский шелк на бермуды. Меня удивляет, когда человек из искусства выглядит как прораб. У нас и такое бывает, не хочу обидеть прорабов.

Искусствовед должен иметь must have насмотренности — не только читать, но и ездить-смотреть. Я забыла про пляжный отдых, выбор страны для отпуска напрямую зависит от выставочной деятельности музеев. В октябре выбрали Мадрид — в музее Тиссена-Борнемисы была ретроспектива Макса Бекмана. Выставка объединила самые крупные музейные собрания со всего мира. Только когда сам видишь этот свет, цвет, архитектуру, расстановку экспонатов — полный дизайн-проект, не говоря уже о концепте — понимаешь, какое это событие и сумасшедший труд кураторов.

В 2012 году посчастливилось быть в Париже на ретроспективе Хаима Сутина. Других слов, кроме "вау-вау-вау", я не могла произнести. Три часа в зале меня не отпускала ни одна картина... Шок. От искусства, от подачи. После таких поездок ясно видишь свою задачу — систематизировать увиденное и реализовать у нас. Я постаралась с помощью своих коллег это сделать в выставке Израиля Басова летом 2018 года.

Самое страшное, когда понимаешь, как нам далеко, ведь родилась новая экспозиционная культура, где сама выставка — произведение искусства. Моя мечта — модернизировать всё, и касается это не только современного искусства! На выставке в Барселоне испанский абстракционист XX века Тапиас соседствует с романскими фресками XII века, и это смотрится как единое целое. Почему не использовать этот прием у нас?

Те, кто не знают меня близко, думают, что я холерик. Это выражается прежде всего в темпоритме речи, пластике движений. Я все делаю быстро: готовлю, набираю тексты, говорю.

А среди всех видов спорта предпочитаю бег. Когда дело касается текстов, тогда, выражаясь музыкальными терминами, я — andante. А в жизни — бесконечное vivo и vivace.

Я вспыльчивая — быстро завожусь, могу и огрызнуться, иногда резко заплакать и даже разораться. Но это непродуктивные состояния. А вот грусть люблю. Грустить хорошо. У грусти есть свои причины и беспричины. Главное, чтобы она не переходила в страдание — это тяжело, когда дышать невозможно... Какая-то я патологическая получаюсь?

Какое такое кокетство? У меня такое количество работы, что, кажется, я не цветок, а бесконечный садовник.

Как-то так подбирается по жизни, что в окружении моем не просто искусствоведы, музейщики, журналисты, а люди, ценящие и понимающие юмор. Подколы, приколы, громкий хохот — это у нас как спорт. Однажды на дне рождении мы арт-компанией так хохотали, что на следующий день ощущение было, как будто я после долгого перерыва раз сто покачала пресс.