Революция доверия: что изменилось в Армении спустя год после смены власти
Прошел год после “бархатной” революции в Армении — масштабных протестов, в результате которых подал в отставку премьер-министр Серж Саргсян. Десятки тысяч людей, которые вышли на улицы армянских городов, смогли предотвратить фактический третий срок правления Саргсяна. Лидер революционного движения Никол Пашинян возглавил правительство и начал реформы. Журналисты независимых армянских медиа Сивилнет, JAMnews и EVN при поддержке “Медиасети” рассказывают о том, как меняется жизнь в Армении в результате этих реформ.
До революции 2018 года ворота у здания парламента Армении были наглухо закрыты. Их не открывали ни в годы независимости, ни тогда, когда в здании заседал Центральный комитет Коммунистической партии.
Ворота впервые распахнулись прошлой весной по распоряжению премьер-министра Никола Пашиняна. Теперь в парламентском парке круглые сутки прогуливаются горожане.
Люди перестали бояться
Оля Азатян считает, что после революции многие двери в Армении открылись и в переносном смысле. Год назад Оля стояла под стенами парламента, добиваясь новой власти, а сегодня она подводит итоги первого года работы этой власти. Как и многие активисты, Оля по-прежнему симпатизирует команде Никола Пашиняна и говоря об итогах, пока не настаивает на социально-экономической конкретике:
“Главное, что люди перестали жить в страхе, в стране наконец есть свобода слова, люди уже не боятся, что могут потерять работу или оказаться в тюрьме из-за своих высказываний”, — говорит Оля.
В отличие от активистов, наблюдающие за работой новых властей журналисты оценивают итоги трезвее и критичнее.
“Свобода слова была и при Серже Саргсяне, и сейчас, — говорит журналист Арман Сулейманян. — Правительство не состоялось за год, работает много молодых людей, которые не знают, зачем пришли. И окончательный ответ на любой вопрос дает премьер-министр. Нет министров, которые исчерпывающе могут ответить журналистам”.
Арман сравнивает революцию с шумной кавказской свадьбой — на душе все еще радостно, но родственники разъехались, а молодоженам пришли счета по коммунальным платежам:
“Мы отгрохали хорошую свадьбу и продолжаем радоваться, что она случилась, но, бытовые вопросы уже нужно решать”.
Зарплаты, пенсии и коррупция
Премьер министр и лидер демократических преобразований Никол Пашинян о работе своей команды говорит так:
“Да, в Армении есть люди, которые не живут лучше после революции. Но [...] есть ли люди, которые живут хуже?”
По словам Пашиняна, за год правительству удалось повысить социальные пособия и пенсии для восьмидесяти пяти тысяч граждан, еще двум тысячам человек подняли зарплаты. Численность населения Армении составляет около 3 миллионов человек.
С первого дня работы правительство Пашиняна заявило своей целью борьбу с коррупцией и монополиями. Год спустя журналисты Сивилнет обращают внимание на то, что теперь сахар, бензин, муку и импортные фрукты в страну ввозят несколько десятков компаний. Раньше у продуктов массового потребления десятилетиями был один поставщик.
Эти достижения могут показаться довольно скромными, но благодаря им граждане Армении стали больше доверять новым властям и силовым структурам. Согласно официальным данным армянских правоохранителей, после революции 2018-го года некоторые люди впервые осмелились пожаловаться в полицию после многолетнего молчания. Всего в 2018-м, в год революции, обращений в полицию было на 30% больше, чем в 2017-м.
В 2018-м году возбудили около тысячи уголовных дел, так или иначе связанных со злоупотреблением полномочиями. Нарушители вернули в казну в общей сложности около 50 миллионов долларов — до двух процентов от размера бюджета Армении. Уголовные дела возбуждались против людей, которых в Армении привыкли считать неприкосновенными — например, против брата бывшего президента Сержа Саргсяна — Александра Саргсяна.
Впервые на постсоветском пространстве под арестом оказался один из экс-президентов — Роберт Кочарян. Его обвиняют в свержении конституционного строя после президентских выборов 2008-го года. Тогда, во время массовых волнений в Ереване, были убиты 10 человек, в том числе двое полицейских. По статье свержения конституционного строя были возбуждены уголовные дела и против генерального секретаря Юрия Хачатурова, а также против двух бывших министров обороны.
“Научились всему на улице”
Секретарь Совета безопасности Армении Армен Григорян прошлогодние протесты вспоминает так:
“21-го апреля прошлого года меня арестовали силовые структуры, а теперь, год спустя, я отвечаю за их работу. После отставки Сержа Саргсяна, когда меня выпустили на свободу, один из силовиков подошел ко мне и шепотом спросил: "А наши зарплаты поднимутся?" (Смеется). Я ему тогда ответил: "Это — не революция одного человека или одной группы, это — революция всего народа".
За большими политическими преобразованиями стоит целый ряд не политических акций протеста, — считает секретарь Совбеза.
“Мы научились всему на улице”, — объясняет сегодняшний чиновник, перечисляя акции с экологическими и социальными требованиями, которые проходили в Армении с 2012 по 2015 год.
“Если бы не все эти акции, мы бы не добились революции. Мы отлично знали стратегию полицейских, знали, что если даже у нас не получится, мы научимся чему-то новому. Когда мы были на улице, мы знали, что нас арестуют, мы были готовы ко всему. Революция все-таки свершилась, потому что мы не сдавались, верили и относились ко всему с юмором”.
Одним из достижений первого года работы Григорян считает активизацию переговоров по урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта. С приходом Пашиняна армянская сторона стала настаивать на том, чтобы Карабах признали стороной переговоров (до сих пор переговоры велись между Арменией и Азербайджаном).
“Что касается внешней политики страны, мы уже во время революции заявляли, что изменений не будет. Мы говорим — есть потенциал расширения отношений Армении с другими странами и союзами, и мы этот потенциал будем использовать,” — говорит Григорян.
“Следующая революция будет феминистской”
Среди людей, заполонивших городские площади, было очень много женщин. И часто именно они возглавляли и поддерживали протест.
Фотограф Эрик Григорян, работавший в те дни в центре Еревана вспоминает, как встретил юную девушку, блокировавшую оживленную улицу:
“Подъехала машина, из нее вышел водитель, крупный молодой человек, и стал кричать на девушку. Она была совсем молодая, лет 15-16; она стояла напротив этого крупного парня и ей было страшно. Девушка оглянулась в поиске поддержки, но никого не обнаружила. Она уже была готова уступить, но потом встрепенулась, как будто сказала самой себе: нет, не уйду. И осталась стоять перед машиной”.
К сожалению, отмечает Оля Азатян, женщинам революция пока не принесла весомых результатов.
“Сейчас у нас лишь один министр — женщина. Получается, что опять женщины и мужчины делают общее дело, но от результата выигрывают лишь мужчины. Если так будет продолжаться, следующая революция будет феминистской”.
На площади были и представители и других дискриминируемых групп, например, ЛГБТ, добавляет Оля. Но и они не дождались бонусов от новой власти.
В начале апреля в парламенте Армении, во время слушаний по правам человека неожиданно для депутатов выступила трансгендерная активистка Лилит Мартиросян.
“Прошу воспринимать меня как собирательный образ замученных, изнасилованных, подвергшихся физическому насилию, сожженных, раненых ножом, убитых, эмигрировавших, подвергнутых дискриминации, бедных и безработных трансгендеров”, — заявила Лилит. Эта речь вызвала целый шквал гомофобных заявлений, причем, в стороне не остался и премьер-министр Пашинян: он заявил, что выступление Лилит Мартиросян — провокация, которую ему подготовили соперники, то есть Республиканская партия Армении (она была у власти до революции). В своем заявлении Пашинян назвал оппонентов “гей-активистами”.
Несмотря на очевидные проблемы с правами женщин и ЛГБТ в стране, в целом позиции в международных правозащитных рейтингах позиции Армении в 2018-ом заметно улучшились. Правозащитная организация Freedom House в своем докладе причислила Армению к немногочисленным странам, которые достигли наибольшего прогресса в демократии. В рейтингах Economist Intelligence Unit и Transparency International был отмечен прогресс страны в борьбе с коррупцией. В докладе Doing Business зафиксировано увеличение возможностей для мелких инвесторов, улучшение механизмов уплаты налогов и составление соглашений и договоров в Армении. Доклад ООН, посвященный счастью, констатировал, что Армения “осчастливилась” на целых 13 пунктов. А журнал The Economist назвал Армению страной 2018 года.
“Революция должна продолжаться”
Политолог Рубен Меграбян, обсудивший первый юбилей армянской революции с журналистами JAMnews, убежден, что произошедшее год назад было неизбежностью:
“Революции не могло не быть. Она была следствием действий бывшей власти. Ситуация накалилась до предела, и произошел естественный взрыв. Другое дело, что произошедшую революцию нельзя считать завершенной. Властные структуры все еще действуют по инерции, и проще их ликвидировать и создать новые, чем исправить существующую систему”.
Отчасти с экспертом согласен и журналист Арман Сулейманян:
“Предыдущие власти говорили — да мы не совсем хорошие парни, но нет никого лучше нас. Потом произошла революция, но нам говорят то же самое. И действительно нет альтернативы. Лишь этот факт спасает нынешнее правительство. Мы поставим памятник нынешним, потому что они сделали революцию, благодаря которой у нас были честные выборы, но я не вижу людей, которые могут заявить о своем преимуществе над нынешней властью, и это проблема”.
Оппозиция все чаще поднимает вопрос о полномочиях премьер-министра: в свое время они были существенно расширены бывшим президентом, который готовился занять пост премьера и тем самым удержать власть. Новый лидер Армении Никол Пашинян пока эти "суперполномочия" не сокращал, и некоторые парламентарии этим недовольны.
Оля Азатян считает, что разговаривать с новым правительством на языке критики — полезно и важно. “С прошлым мы общались исключительно на языке сопротивления. А нам сейчас нужна конструктивная критика, без нее не построить демократию. Революция должна продолжаться”.
