Ворошкевич: Если б не стал музыкантом,мог бы хорошо рисовать эротические комиксы

12 ноября в столичном Prime Hall знаменитая белорусская группа "Крама" даст большой сольный концерт в честь своего 25-летия. Накануне события бессменный лидер команды Игорь Ворошкевич заглянул в эфир Еврорадио и рассказал об изменениях в составе и новом звучании, вспомнил лихие 90-е и гонорар свининой и сравнил "Краму" с The Rolling Stones.

Я вас не обманываю: на концерте вы увидите совсем другую "Краму" несмотря на то, что будут те же песни

Еврорадио: Естественно, что теперь вы активно готовитесь к концерту. Как дела у группы?

Игорь Ворошкевич: Все хорошо. Недавно мы сменили барабанщика. Сейчас с нами играет Александр Манецкий из "Нового Иерусалима". Так что, нам прислал его сам Боженька. Несмотря на то, что я атеист, считаю, что это именно так. Если вы будете на концерте, я вас не обманываю, вы увидите совсем другую "Краму" несмотря на то, что будут те же песни. Энергетически и по звучанию все будет другое. Тем более для этого мы переделали несколько песен. В том числе "Падае дождж". Манецкий совсем по-другому играет, поэтому хочется все переделать заново.

Еврорадио: То есть, на свое 25-летие "Крама" будет звучать, как в 25 лет?

Игорь Ворошкевич: Да. Тем более что к нам присоединится Руслан Правда. Это будет "Крама" образца начала 90-х. Мы вспомнили песню "Доўгія ногі", "Чакай", такие танцевальные хиты — с Русликом будет все, как тогда.

Еврорадио: Кто из бывших участников "Крамы" еще примет участие в праздновании юбилея?

Игорь Ворошкевич: К сожалению, больше никто. Мы ждали Анатолия Горбача из Бельгии и Илью Шевчика из Китая. Однако по техническим причинам они не приедут. Поэтому будет только Руслан Правда и Андрей Филатов. Я не знаю, какие будут сюрпризы со стороны тех, кто участвует в первой части нашего концерта, имею в виду переделанные наши песни, но "Крама" собирается дать очень хороший двухчасовой концерт.

Пока есть The Rolling Stones, мы можем смело заниматься своим делом: делать все то же самое, только по-белорусски

Еврорадио: Изменилось место "Крамы" для Беларуси по сравнению с началом 90-х?

Игорь Ворошкевич: Моя политическая позиция никогда не менялась, я просто не такой активный, как те люди, которые раньше этим не интересовались. Не буду называть фамилий, но вы знаете, кого я имею в виду, и это не Лявон Вольский. Поэтому молодежь идет за тем человеком, так как он теперь главный борец, а нас как бы там вообще не было. Хотя я думаю, что достаточно одной песни "Слуцкая брама", которая могла быть гимном. Хотя, для некоторых людей она и является гимном белорусской альтернативной музыки. А место... Есть. Генералы, легенды (смеется).

Еврорадио: В 90-е миру открылся гранж. В 1991-м году в Америке выходит "Nevermind" "Нирваны", и в этом же году в Беларуси появляется группа "Крама", которая играет ритм-н-блюз. Почему вы не поддались модным тенденциям?

Игорь Ворошкевич: гранжевое течение очень хорошо использовал Лявон Вольский. А я всегда исполнял музыку, которую хотел исполнять, а не какую-то модную. Но самое смешное, когда между "Бондом" и "Крамой" я сидел в Барановичах, писал песни, не то, что похожие на Nirvana, но немного оттуда. Из тех песен, например, была выбрана "Сабака" — стилистически она могла бы быть вообще гранжевая, если бы я захотел. Но да, я люблю блюз, и так как эту музыку играли и 50 лет назад и сейчас, я спокойно ее тоже играю. Пока есть The Rolling Stones, мы можем смело заниматься своим делом: делать все то же самое, только по-белорусски.

Еврорадио: Сколько вообще вы бы отмерили "Краме" еще?

Игорь Ворошкевич: Хочется делать и делать. Но чтобы группа существовала, нужны концерты. Ехать за пределы Минска очень трудно, так как публика ходит молодая, а дорогие билеты она приобрести не может. А мы же не Лепс и Не Стас Михайлов. Поэтому финансово это не имеет смысла, так как бесплатно мы не можем играть — мы же не молодые ребята. Если бы мне было двадцать лет, я, как и раньше, ездил бы на электричке и играл за какие-то копейки, а здесь должен быть какой-то гонорар. Но как его сделать за дешевые билеты? К тому же, ледовые дворцы для нас — великоваты, совсем маленькие клубы — маловаты. Для нас, получается, и помещений нет. Но если все сложится, надеюсь, все будет с "Крамой" нормально.

Еврорадио: Может, сейчас что-то новое записываете?

Игорь Ворошкевич: К концерту мы хотели сделать третью "Стэфка", но поскольку возникла ситуация со сменой барабанщика, мы физически не успели это сделать. Надеюсь, успеем к Рождеству, тем более что в этом году "Стэфке" 30 лет. Песня есть, осталось только написать текст. У меня нет идеи, что будет дальше с самой Стэфкой, но песня получится веселая.

Михалок не секс-символ. Он больше революционный символ, ведь ему тоже не двадцать лет, и не тридцать

Еврорадио: Вы, когда начинали, действовали интуитивно или ставили какие-то цели?

Игорь Ворошкевич: Я всегда руководствуюсь сердцем, а не головой. В этом моя проблема, наверное. Я и целей не ставил. Популярность — хорошо. Большая популярность — еще лучше. Меня интересует сам процесс создания песен: сначала музыка, а потом слова. Хотя теперь на концертах нужны слова.

Еврорадио: Если не ставить целей, то можно скатиться к написанию песен в ящик.

Игорь Ворошкевич: А я и пишу в ящик. Поскольку я текстов не пишу, в ящике у меня лежит много песен, еще и с 90-х.

Еврорадио: Не пробовали их продавать, как это делают модные композиторы?

Игорь Ворошкевич: Нет. Я музыкально и технически необразованный, мне это трудно будет делать. Нужен человек, который поможет мне в этом, а это уже проблема.

Еврорадио: Вы говорите, что в музыке сейчас главные слова, а потом — музыка. Но чтобы группа стала популярной, необходим еще и сексуальный фронтмен.

Игорь Ворошкевич: (Смеется). Я не считаю себя фронтменом-секси и никогда им не был. Но чтобы группу любили молодые девушки, то, безусловно. Я сейчас читаю мемуары Кита Ричардса (Труханович прочитал и на концерте будет играть слайдом, как Кит, а еще сказал, что мы — Rolling Stones, а я говорю, что я давно это знаю), и там описывается, что публика на концертах в основном была девичья. Девушки, как и на концертах Beatles, так кричали, что музыканты себя не слышали. У нас тут немного другая ситуация. Для того, чтобы на твоем концерте бесновались девушки, нужно быть все-таки молодым человеком. Я не считаю себя старым и нормально выгляжу, но для них я, может, и дедушка, у меня и внучка есть. Но я думаю, что и Михалок не секс-символ. Он более революционный символ, ведь ему тоже не двадцать лет и не тридцать.

Если бы я не стал рок-музыкантом, я мог бы хорошо рисовать эротические или даже порнографические комиксы

Еврорадио: Раньше всегда говорили, что нет в Беларуси шоу-бизнеса, потом говорили, что кое-какой есть. Ваша оценка: как 25 лет вместе с "Крамой" менялась белорусская музыка?

Игорь Ворошкевич: Менялась... Шоу-биз появился у нас в 2000-х... "Ляписы" — успешный бизнес-проект, J: морс, "Без билета"... Они появлялись как раз в это время. У них есть менеджеры и продюсеры и много других людей в отличие от нас: у нас всегда только администратор, и все. Когда нас пригласили на СТВ и дали какой-то приз вместо J:морс. И я там увидел, как идет вокалист "Атлантики", а за ним — свита, человек десять. И я подумал, что это звезды, на самом деле. А мы — как кошки или собаки с помойки с этими гитарами...

Еврорадио: Какой этап своего творчества вы считаете самым успешным?

Игорь Ворошкевич: Безусловно, это первые пять лет. Это всегда так: больше рвения, желания, энергии, все музыканты верят, что они заработают денег. И потом, когда у нас было пятилетие, после концерта в Альтернативном театре мы получили гонорар долларов двести, это при том, что был аншлаг и половина людей на улице осталась, ушел Руслан Правда, а Илья Шевчик сделал "Mojo Blues". Мы сейчас оцифровали старые фотопленки (фото делал наш бывший звукооператор Клаус) — весь архив о 90-х. Там так хорошо было! Весело. Время было непростое. Иногда не было за что кушать купить, но было так классно! У меня таких два любимых периода — перестройка и 90-е.

Еврорадио: Вы как-то сказали, что, возможно, не тем занимались в жизни...

Игорь Ворошкевич: Тем, тем... Это я так... Если бы я не стал рок-музыкантом, я мог бы хорошо рисовать эротические или даже порнографические комиксы, что я делал в школе. Но это было невозможно в Советском Союзе. Куда мне было пойти?

Еврорадио: На черном рынке можно было хорошо на этом заработать.

Игорь Ворошкевич: Ну где в Барановичах в 76-м году черный рынок? Вы что! Если бы я жил в Америке, я бы этим занимался. А так, окончил институт с пятеркой по специальности, но не очень хотел это делать, хотя мог. Во время дипломной работы рисовал коттедж. Тогда же и пошла мода на коттеджи. Говорят, кто-то мой макет украл и использовал. Но результата я не видел.

Еврорадио: Теперь рисуете?

Игорь Ворошкевич: Очень редко. И практически не рисую шаржей. И время такое, что следовало бы. И политические шаржи не помешали бы. Но не хочу, и все. Нет желания. Возможно, в подарок кому-то рисовал в последний раз. Но я больше люблю брутальные шаржи, такие, что девушка, например, действительно обидится. Уже такое время, что нужно думать о других вещах, поэтому сейчас мне стыдно за то, что я столько шаржей на одну девушку из института нарисовал, так издевался над ней.

Во все времена мы стоили тысячу — и тогда тысяча, и сейчас тысяча

Еврорадио: Если не секрет, каким был самый большой гонорар "Крамы" за 25 лет?

Игорь Ворошкевич: К нам редко обращаются относительно корпоративов, потому что у нас страна стабильности и кавер-бэндов. А так, во все времена мы стоили тысячу — и тогда тысяча, и теперь тысяча.

Еврорадио: Чем необычным платили гонорар? Картошкой?

Игорь Ворошкевич: Картошкой — нет. Когда-то мы поехали на концерт, который нам помогал делать Анатолий Ярмоленко. Поехали вместе с "Сябрами", с Лученком выступать под фанеру в какой-то колхоз на Могилевщине. А нашему Клаусу всегда были нужны приключения — то сигаретки нет, то пивка нужно найти. И вот он пошел в столовой на кухню, а там Лученок с топором делит кабана. Но нам, кажется, ничего не предложили.