Вернуть людей домой — удел сильного: будет ли “политическая амнистия” в Беларуси

Правозащитники признали политзаключёнными больше 470 белорусов, задержанных в ходе избирательной кампании 2020 года и после выборов. Суды над многими из них уже состоялись — и были щедрыми на годы за решёткой. 

Насколько нормальна такая ситуация для белорусских властей? Суды продолжают штамповать приговоры, но из колоний и даже из СИЗО приходят слухи, что политзаключённым предлагают написать прошения об освобождении на имя Александра Лукашенко. Который, впрочем, одну попытку “политической амнистии” уже заблокировал. Выступая на Всебелорусском народном собрании, он заявил, что политзаключённых в Беларуси нет, и на этом всё закончилось.

Один из сторонников “политической амнистии” — Юрий Воскресенский, бывший сторонник Виктора Бабарико, который после выборов был задержан и освобождён, а теперь возглавляет “Круглый стол демократических сил”. Мы поговорили с ним и ещё с одним участником “Круглого стола” Андреем Ланкиным о том, что произошедшее за последние месяцы снова сделало “политическую амнистию” возможной.

“Перевернуть страницу” с каждым днём всё тяжелее

Юрий Воскресенский: Мы ушли от словосочетания “политический заключённый”. Мы называем их “лица, пострадавшие в ходе электоральной кампании 2020 года”. Так называется список из 515 человек, размещённый на сайте “Круглого стола демократических сил”. Это дипломатическая формулировка, устраивающая и власть, и оппозицию. Главное, чтобы люди вышли на свободу, а как они потом будут сами себя называть — вторично.

2021 год объявлен Годом единства, значит, амнистия актуальна. Мы заговорили о необходимости амнистии сразу после моего выхода из СИЗО в октябре 2020-го. Если бы мы тогда открыли двери тюрем и всех выпустили, не было бы ситуации с самолётом и мы не загнали бы себя в непростую экономическую ситуацию. Перевернуть страницу с каждым днём всё тяжелее: мириться нужно сразу после конфликта, как и в семье. Когда ходят и дуются, каждая сторона конфликта умножает негатив, который потом не позволит пойти навстречу друг другу.

Андрей Ланкин: Близко 3 июля: удобный момент, чтобы поднять вопрос. У нас нет политических статей в Уголовном кодексе, но люди находятся в местах лишения свободы по политическим мотивам — это для всех очевидно.

“Политическая амнистия” — частная инициатива. Власти пока молчат

Андрей Ланкин: Амнистия — это частная инициатива организационного комитета партии “Демократический союз” и “Круглого стола демократических сил”. Создана рабочая группа по разработке законопроекта. Сейчас возможно увязать законопроект с инициативой об амнистии.

Юрий Воскресенский: Мы направили инициативу депутатам Палаты представителей. Некоторые ответили. Весенняя сессия завершила работу — возможно, инициативу рассмотрят на осенней сессии. Мы повестку не снимали и конъюнктурно не подстраивали под даты. Из тех, кто поддерживает власти (в ряде вопросов) и стабильность в стране, этот вопрос больше никто не поднимет.

Белорусские власти должны понимать, что политзаключённые выгодны беглой оппозиции, чтобы спекулировать на них. Этот козырь у них надо забрать.

Сейчас в тусовке околовластных политологов модно быть жёстким. Они говорят не то, что думают, — либо играют роль. Власть понимает, что надо договариваться со всеми странами, дружить и торговать. Мы решительны и последовательны в том, что все люди должны вернуться в свои семьи.

Среди пострадавших в ходе электоральной кампании девяносто процентов людей — случайные. Те, кого государственные СМИ называют зачинщиками, всё равно не выйдут. Не примут Павел Северинец и Николай Статкевич никакую амнистию. А остальные 90% надо вернуть домой.

“Амнистия — это удел сильного”

Юрий Воскресенский: Капля камень точит. Мы последовательно убеждаем на личных встречах тех же депутатов, что людей надо отпускать. Рано или поздно Лукашенко нас послушает, потому что амнистия — удел сильного, это показывает история.

Никто не вышел на улицы, когда Латушко с Тихановской призывали 9 мая, 25 марта, в день Всебелорусского народного собрания. Никто не выйдет, когда призывать станет выпущенный из колонии ноунейм. Накал уже спал, никакой опасности нет. Держать и кормить за государственный счёт этих заключённых не имеет смысла. А если успеть провести амнистию в Год народного единства, большинство будет благодарно государству.

Они посидят немного, до года. Многое увидят изнутри — это даже полезно, по себе говорю. По миру, который там, внутри, можно писать диссертации. Мы увидели, кто есть в друзьях, как они исчезают, как молчат те, кому помогал. Я двадцать лет помогал в том числе демократической оппозиции, но после моего задержания не услышал от них ни единого голоса в свою поддержку. Проведя амнистию, власти поступят справедливо.

“Выпустить всех, кто сидит по статьям 293 и 342”

Юрий Воскресенский: В указ Лукашенко к 3 июля надо вписать две “народные” статьи: 293 [об организации массовых беспорядков. — Еврорадио] и 342 [об организации и подготовке действий, нарушающих общественный порядок. — Еврорадио]. По этим статьям амнистируются 80% из списка правозащитников и из списка “Круглого стола демократических сил”. Остальными 20% займёмся дальше. Все знаковые фигуры пока остаются для торга власти с Западом.

Когда я вышел, то написал ходатайство на имя президента об освобождении под мою личную ответственность. Я критикую Тихановского и Бабарико как политиков, я в ярости от их действий. Но по-человечески, как гражданин, я просил президента отдать их мне на поруки.

В списки не включаются (и нами, и правозащитниками) те, кого власть назвала террористами и экстремистами. Их очень много, там есть добрейшей души люди, как Григорий Костусёв. Тот же Александр Федута мне ближе и дороже многих, кто сидит. Но если мы включим их в список до приговора суда — конец всему списку.