Весь суд по “делу Коржича” в одном тексте: вопросы без ответов

05/11/2018 - 13:35

Все новости по "делу Коржича"

Сегодня будет вынесен приговор по "делу Коржича" — самому громкому судебному разбирательству по факту дедовщины в белорусской армии. Обвиняемыми по нему проходят трое сержантов: Евгений Барановский, Антон Вяжевич и Егор Скуратович. Обвинение утверждает, что их действия привели к самоубийству рядового Александра Коржича, который служил в воинской части №43064 в Печах под Борисовом.

Пока суд стоит на паузе, суммируем то, что мы узнали из этого процесса о “деле Коржича” и о белорусской армии. А заодно и перечислим вопросы, которые пока что остаются без ответов.

1. Причины “самоубийства”

Обвинение настаивает, что Александр Коржич свёл счёты с жизнью сам. Но многие сослуживцы погибшего рядового считают, что он не мог покончить жизнь самоубийством. Не был к этому предрасположен, не имел причин для такого жёсткого решения.

“После медпункта у него болело сердце. Он жаловался, что его неправильно лечат. Мне неизвестно, что с ним случилось в медроте. Не думаю, что он сам мог покончить жизнь самоубийством”, — говорил на предварительном следствии рядовой Роман Аскерко. На суде на вопрос одного из адвокатов обвиняемых, Аскерко отвечает, что неуставные взаимоотношения не могли довести Коржича до самоубийства.

Рядовые, служившие рядом с Коржичем, рассказывали, что он боялся смерти, а суицидальных мыслей никогда не высказывал.

2. Отношения обвиняемых с погибшим Александром Коржичем

На скамье подсудимых — трое молодых сержантов, ровесники Александра Коржича. Все они отрицают, что их действия могли привести к самоубийству рядового.

“Отношения у меня с ним были не дружеские и не служебные. Ну, товарищеские”, — рассказывает о Коржиче Евгений Барановский. Он был непосредственным начальником погибшего солдата.

Антон Вяжевич, Евгений Барановский и Егор Скуратович

Сослуживцы Коржича, дававшие показания в суде, разошлись во мнениях. Некоторые говорили, что у него с Барановским сложились дружеские отношения, другие это отрицали.

Рядовой Владислав Козубовский проходил с Коржичем курс молодого бойца в 307-й школе, потом его направили в 3-ю роту 3-й школы. Там же служил сержант Антон Вяжевич. “Чтобы пользоваться телефоном, нужно было заплатить. Чтобы сходить в магазин, надо было отпроситься у сержанта и купить ему продукты. Иногда видел, как пробивают "кантик", — рассказывает Владислав. — Видел, как сержанты отбирали у военнослужащих телефоны и пользовались ими. Видел, как иногда сержанты в самоволку уходили”.

Сержанты ввели в части так называемый “выкуп” телефонов. Они находили и забирали у рядовых смартфоны, пользоваться которыми не положено по уставу. Чтобы вернуть свой смартфон, нужно было заплатить. Барановский пользовался смартфоном Коржича. Но в суде он рассказывает, что погибший рядовой был не против:

“Когда у меня сломался телефон (а я видел, как Коржич пользовался телефоном), однажды я подошёл к нему и спросил, не против ли он, чтобы мы пользовались одним телефоном”.

Известно про как минимум один конфликт, произошедший у Коржича с Вяжевичем. Тогда сержант отправил рядового в окоп, а сам стал бросать в него лопатами. Но ни разу не попал.

Скуратович в суде заявил, что вовсе не общался с Коржичем.

Погибший Александр Коржич, фото из социальных сетей

3. Психическое расстройство

Эксперты, которые занимались посмертной психолого-психиатрической экспертизой Александра Коржича, сделали вывод, что погибший рядовой страдал психическим расстройством в виде соматоформной вегетативной дисфункции. Наличие психического расстройства могло бы стать серьёзным доводом в пользу версии о самоубийстве Коржича. Однако военные психиатры, которые осматривали рядового в период службы, придерживаются мнения, что СВД — не психическое расстройство, а распространённое заболевание, свойственное многим юношам.

“Это [СВД. — Еврорадио] может появиться почти у каждого человека, например, после ссоры с начальником. Это рабочий, расплывчатый диагноз, который ставится, когда врачи точно не знают, что с пациентом. Это даёт возможность отправить на дальнейшее обследование”, — объяснял в суде свидетель, военный врач-психиатр Павел Зарецкий.

Судмедэксперт Алексей Олекс, который участвовал в проведении экспертизы, и сам не считает, что соматоформную вегетативную дисфункцию напрямую можно связать с суицидом. Однако, на его взгляд, отсутствие психического расстройства не гарантирует, что Коржич не наложил на себя руки.

“Никто не отменяет того, что он [Александр Коржич. — Еврорадио] мог это [самоубийство. — Еврорадио] сделать по каким-либо другим причинам. Психически здоровых людей, совершающих суицид, огромное количество”.

4. Обстоятельства смерти

Тело Александра Коржича нашли в подвале медроты — в комнатке, похожей на помещение вентиляционной шахты. Чтобы пробраться туда, нужно было наклониться и зайти в полуприседе. Комната была настолько маленькой, что приехавшие на место трагедии эксперты не могли обойти висящий труп Коржича по кругу, так мало было расстояние от тела до стены.

По версии следствия, Коржич повесился, предварительно связав себе ноги шнурком от обуви и накинув на голову майку [майка была разорвана на две части и связана узлом]. Чтобы сделать петлю, Саша подсвечивал себе зажигалкой. Свидетели, выступавшие в суде раньше, говорили, что в помещении не было мебели, став на которую можно было бы повеситься.

В соседнем помещении стояла лестница, но Коржич ею не воспользовался. По словам врача скорой, который приехал на вызов в Печи и констатировал смерть военнослужащего, ноги погибшего находились выше, чем полметра над землёй.

“Я считаю, не сам он. Ноги связаны, никакой подставки, высоко висит”, — говорил свидетель.

Несмотря на все эти обстоятельства, Следственный комитет занял чёткую позицию: Александр Коржич повесился сам, до самоубийства его довели трое сержантов.

Прокуроры по "делу Коржича: Юрий Шерснёв (слева) и Вадим Лолуа

5. Следственный эксперимент

Двое статистов, игравших роль Александра Коржича во время следственных экспериментов, заявили, что он мог покончить жизнь самоубийством. Но как он это сделал? В суде статисты рассказали, как пытались повесить петлю на крючок, а потом добраться до неё:

“Рядовых отобрали по росту. Пошли в медроту в подвал. Там света не было. Я светил зажигалкой, увидел посередине этой небольшой комнаты крючок, — рассказывает один из статистов, свидетель Вадим Савко. — Завязал петлю на крючок. Достать до него можно было, встав на цыпочки.

В комнате со мной находились фотограф и ещё два человека. Включили свет и сфотографировали. Потом сказали связать ноги верёвкой и залезть в петлю. Глаза завязали шарфом. Долго не удавалось — петля сползала. Потом я додумался, что надо спиной упереться в правую стенку, а ногами — в левую. Так, сделав три движения, удалось дотянуться до потолка”.

— Одежда вымазалась в побелку и паутину? — спросила у Савко Светлана Коржич, мать погибшего солдата.

— Да. Одежда была белой.

— А подполковник в показаниях говорит, что Саша висел в чистой одежде, спина была чистенькая, — обратила внимание судьи на нестыковки мать погибшего рядового.

Из материалов дела и показаний экспертов, которые проводили осмотр трупа после обнаружения, следует, что на камуфляжной форме, в которую был одет Коржич, “отсутствовали следы загрязнения”.

6. Двое важных свидетелей не появились в суде. Оба уехали в Россию

Эти свидетели — врач Катерина Чумак и рядовой Александр Алимхаджаев, с которым Александр Коржич сдружился в армии.

Алимхаджаев через некоторое время после гибели Александра был комиссован (после попытки самоубийства) и уехал на заработки в Москву. Когда его матери позвонили из суда, та сказала, что у сына нет возможности в скором времени вернуться в Беларусь.

“Для меня это удивительно. Алимхаджаев — единственный человек, с которым он [Коржич. — Еврорадио] общался плотно и часто. Не знаю, о чём они разговаривали. Алимхаджаев вроде бы зачитывал ему цитаты из своей тетради. Он единственный, кто мог что-то рассказать. Это странно”, — рассказывал в суде один из обвиняемых, Егор Скуратович.

В сентябре, приблизительно за полтора месяца до гибели Александра Коржича, сержант нашёл у Алимхаджаева тетрадь. “Начал листать, а там рука нарисована, лезвие к ней поднесено. Я его позвал, поговорил с ним. Он сказал, что это у него настроение такое”.

Врач медроты Катерина Чумак, показания которой очень хотела услышать Светлана Коржич, по сведениям суда, съехала из борисовского общежития и также отправилась покорять Россию. Александра Коржича нашли повешенным в подвальном помещении медроты. Именно оттуда утром 26 сентября его выписала Катерина Чумак. После этого Коржич “потерялся” на целую неделю — его тело нашли только около 17:00 3 октября.

7. Ключевую свидетельницу допрашивали без журналистов

Римма Горбачевская, девушка одного из обвиняемых сержантов, Антона Вяжевича, в отличие от Алимхаджаева и Чумак, в суд пришла. Но на время её допроса журналистов попросили выйти из зала. Об этом ходатайствовал прокурор Юрий Шерснёв, мол, в ходе допроса могут быть оглашены подробности личной жизни свидетельницы.

В первые дни после гибели Саши Коржича Горбачевская рассказала его друзьям о майке на голове и связанных ногах рядового, и о других шокирующих подробностях. Откуда ей стало это известно? Вопрос открытый. По словам Светланы Коржич, ей рассказал об этом Антон Вяжевич, который каким-то образом получил доступ к материалам дела. Правда, Вяжевич в суде отрицал это.

8. Передаточный механизм дедовщины

Потерпевшими по “делу Коржича” проходят 58 человек. Только двое — родители погибшего рядового — имеют к нему непосредственное отношение. Остальные 56 человек — это такие же солдаты-срочники, каким был Саша.

На суде они рассказывали, как после отбоя за мелкие провинности (шум в расположении казармы, недомытые бочки для еды) сержанты заставляли их отжиматься в противогазах. Как на свои деньги покупали для сержантов еду, как отдавали им продукты из родительских посылок. Про угрозы вылизать туалетный ёршик и руки, измазанные обувным кремом. За неправильную окантовку причёски можно было получить от сержанта “кантос” [удар ладонью по затылку], а за другие упущения — “собаку” [удар носком берца по голени].

Однажды гособвинитель Юрий Шерснёв спросил у сержанта Скуратовича об эпизоде, когда за курение в туалете он заставил рядового отжиматься в противогазе.

— Курить в туалете нельзя, это вопиющее нарушение. Курение в неустановленное время в неустановленном месте. Он за это мог поехать на 10 суток на гауптвахту.

— Откуда у вас в голове было такое упражнение? — задал ещё один вопрос прокурор.

— Когда-то и я такое упражнение делал в количестве пяти минут.

— Зачем противогаз надевать на голову?

— В своё время и я такое делал. За большой косяк. Я пошёл в буфет и пропал там на пару часов. Конечно, когда вернулся, сержанты были недовольны. И приказали мне отжиматься пять минут в противогазе. Вот и я сказал [рядовому] Соботовичу выполнить такое же, только в течение полуминуты.

Солдаты, признанные потерпевшими по "делу Коржича", в зале суда

9. Передавайте за службу

“Мы получали больше, чем солдаты”, — во время одного из допросов сказал сержант Евгений Барановский. “Получали” в этом случае — не о взятках, а об отношении со стороны младших офицеров 3-й школы. В суде обвиняемые сержанты в один голос оправдывали поборы с солдат тем, что... передавали продукты, кофе, пиццу и так далее, старшим по званию!

“Утром у него [командира роты Павла Суковенко. — Еврорадио] на столе должна стоять кружка кофе и продукты. Если нет, то будешь отгребать. У него должно было быть всё. В пятницу мы должны были поставлять ему сигареты, а в понедельник у него на столе должны были лежать продукты”, — рассказывает ещё один обвиняемый, Егор Скуратович.

Ещё одна сторона этой истории связана с формой, которую выдавали сержантам. По их словам, берцы им приходилось “покупать” у офицеров на деньги от “продажи” мобильных телефонов рядовым. А у Евгения Барановского дважды за год службы пропадал бушлат. Его сержанту также пришлось покупать самому.

10. Полковники “ничего не знали”

На суде были допрошены полковник Константин Чернецкий (бывший начальник 72-го учебного центра) и подполковник Александр Чернов (бывший начальник 3-й школы, в которой служил Александр Коржич).

Оба офицера говорят, что про ситуацию, сложившуюся в части, ничего не знали.

“Командиры должны работать с личным составом. Проводить беседы, рассказывать. Как показала практика, видимо, был какой-то сбой. Необходимо работать добросовестно и выполнять те свои воинские обязанности, которые расписаны в Уставе. Я также был командиром роты. И выполнял все свои обязанности. Слава богу, все спасибо говорят”, — отвечает на вопрос прокурора Чернецкий.

Во время допроса Чернецкому, как свидетелю, не задали стандартные вопросы о том, где он работает и в какой должности. По информации TUT.BY, сейчас он возглавляет одно из управлений в Министерстве обороны. Напомним, что в октябре 2017-го года полковник Константин Чернецкий был освобождён от должности начальника 72-го ОУЦ приказом Александра Лукашенко.

Суд возобновится 8 октября. Еврорадио будет вести онлайн-трансляции судебных заседаний.