Ветеран войны: Нужно объявить, что у нас кризис, а не исподтишка снижать пенсии

Людмила Горцева — ветеран войны. В 18 лет она была сержантом-радисткой и даже командовала взводом в 384-м отдельном зенитным дивизионе войск ПВО. Через две недели отметит 90-летие. Пока же хочет гласности:

"У меня сняли пенсию. 300 тысяч. До января я получала 5 миллионов 222 тысячи. Сейчас — 4 миллиона 917 тысяч. Спрашиваю, почему снизили? А это всем ветеранам уменьшили. Мол, платил горисполком из своего фонда. А теперь вышло распоряжение, чтобы снять эти деньги. Меня это возмутило! Я не шибко грамотный экономист, я филолог. Но хочу так сказать, пенсия может застрять, она может меняться вверх. Но если пенсия понижается, это уже уголовное дело. Никто не имеет права, даже депутатский корпус, снимать пенсию, заработанную под занавес жизненного пути! Мне не нужно возвращать эти деньги. Но я хочу, чтобы это стало известно общественности. Нужно, чтобы официально объявили: в связи с тем, что тяжёлое экономическое состояние в стране, не хватает денег, мы временно снизили пенсию. Нужно информировать, а мы узнали постфактум. Мне обидно".

Напрашиваемся в гости к Людмиле Алексеевне. Посмотреть, как живёт ветеран войны с пенсией почти в пять миллионов. Такие большие пенсионные объясняются просто: в течение жизни работала в школе учителем русского языка и литературы, читала лекции в Институте усовершенствования учителей, потом работала в Горано и десять лет — директором вечерней школы. Мол, когда средняя зарплата по СССР была 150 рублей, она получала 276.

Людмила Горцева живёт на улице Интернациональной в Минске в двухкомнатной квартире с высоким потолком. Встречает нас мандаринами и сообщением, что, несмотря на свои девяносто, маразмом не страдает:

"Меня скорая забрала, а я не хотела ложиться в больницу и в объяснении должна была написать причину отказа. Поставила двоеточие, на что услышала: "Посмотрите! Девяносто лет, а она и грамоту помнит. Думают, что если девяносто лет, значит, обязательно должен быть маразм. А я и стихи пишу. Я их как Некрасов называю,"вирши". Один врач скорой говорит: "Ой, ну какие стихи, "Маша любит Сашу". Я им говорю, что в моём возрасте такие стихи не пишут. А вообще, меня любят в больнице больные. Лежу в общей палате, хотя имею возможность и отдельно. Там выступаю. Очень любят слушать "Песню о вещем Олеге"! Я им как прочитаю! Много наизусть знаю".

Квартирка Людмилы Алексеевны небольшая, тёмная — давно не было ремонта. Однако на жизнь ветеран войны не жалуется. Похоронила мужа и осталась одна, а одинокой себя не чувствует. Посещают родственники, племянница-врач и её муж, генерал, забирают вещи, чтобы постирать, и привозят продукты. К тому же, ежедневно к женщине приходит соседка-пенсионерка. Она помогает ей по хозяйству, ходит в аптеку, жарит блинчики или варит суп и раз в неделю убирается в квартире. "Своей Юльке" Людмила Алексеевна платит в месяц миллион двести. Вместе они подкармливают местных дворовых кошек, "чтобы не заводились в подъезде грызуны".

В шкафу в "парадной" комнате кроме посуды и фотографий — кучка таблеток от желудка и диабета.

"Ветеранам ведь не выписывают дорогие лекарства. Только наши. А иностранные я за свой счёт покупаю. Вон, "Физиотенз", 13 таблеток — 239 тысяч! А если честно, то я не больна. Очень плохое зрение и гипертония мучает от курева — курила же 50 лет! Начала в 30 и бросила в 80. Приехала в больницу, а мне делают замечание: "От вас воняет табаком". Я говорю, табаком пахнет, а не воняет. Спрашивают: "А вы давно бросили?". Говорю, ну, вот, покурила, поехала к вам, и бросила. Потом ни разу не вспомнила о курении!"

Людмила Горцева в Беларусь приехала после войны, в 1946-м — поступать в театральный институт. К тому же, в Минске жила тётка, а её муж был заместителем министра мясо-молочного производства. Людмила питалась в столовой Совмина, по талонам, там и познакомилась со своим будущим мужем, бывшим партизаном, который в то время работал помощником самого Василия Козлова.

"Потом муж работал в Академии Наук, а потом спился, как все партизаны. Все поддавали. Вот, Науменко выдержал. Шамякин не пил. Макаёнок пил, хоть очень был одарённым человеком. Я "каталась" в этой верхушке, я их всех знаю... Но муж не позволил мне быть актрисой. Поэтому я не долго проучилась в театральном. Да и группа наша была слабой. Со мной учились Виктор Карпилов, Юрка Галкин, Батаков Саша, у которого был театральный билет №1, Лиля Дроздова, она играла "Павлинку". Я очень любила белорусский театр, русский театр. Но вынуждена была отказаться от актёрства. Поступила сразу на второй курс пединститута. После его преподавала русский язык в школе №9.

Артур Вольский, кстати, был женат на моей племяннице, Ларисе, актрисе ТЮЗ. Она тоже Горцева, как и я. Якуб Колас тоже сват мне. У Коласа был брат Юзик. А у него сын Виктор, работал директором школы в Николаевщине. Моя двоюродная сестра окончила университет и пришла завучем в Николаевщину. Они поженились..."

Таких историй у Людмилы Алексеевны много. Говорит, что в своё время могла много чего себе позволить. И жила до 1967 года в другой, большей квартире в этом же доме. Сейчас женщина собирается продавать своё жильё (оно стоит около 100 тысяч долларов) и жить вместе с родственниками.

"Они меня не бросят, у меня пенсия большая! — смеётся ветеран и продолжает. — Материальная помощь мне не нужна. Я имею в месяц сейчас 4 миллиона 917 тысяч. Не у всех ветеранов большие пенсии... Была моложе, занималась репетиторством, много зарабатывала, было сложно ко мне попасть. Занималась с милиционерами, которые понятия не имели, что такое подлежащее и сказуемое, учила разбирать предложения. Они все посдавали и помнят меня до сих пор".

В ходе беседы Людмила Алексеевна выражает желание показать своё военное удостоверение, мол, а вдруг мы не верим в правдивость её слов. Долго ищем потёртый временем листок. Параллельно находим в коробках от обуви платёжки за квартиру, бережно собранные в конверты, поэму Лермонтова "Мцыри" с разными записками, всевозможные удостоверения отличника просвещения, значки и медали.

"То, что я видела на войне — вам не рассказать. Особенно в Кёнигсберге. Там были страшные бои. Я тогда воевала на третьем украинским фронте под командованием Василевского. Красавец, в 38 лет отдал свою жизнь. Это была столица Кайзера. Город освобождали несколько суток. Погибло очень много людей. Некому было выносить ни мёртвых, ни раненых. И когда всё успокоилось, гражданские немцы открывали парикмахерские — нас фрау причесывали. Мы их не трогали, всё им разрешали, хлеб им давали — мирное население не должно страдать... В Быдгоще штабелями лежали мёртвые дети возле костела. Видела, как на проводах висели руки. Я до сих пор не сплю без снотворного, чтобы заснуть и не бояться. Хотя я человек смелый".

По словам Людмилы Алексеевны, при Машерове фронтовиков не особо ценили, только партизан. Обращать внимание на всех ветеранов стали, когда к власти пришёл Лукашенко. Хотя саму её никогда не приглашали на парады и на чествования ветеранов войны.

"Но всё же зачем придумали это дело — снимать пенсии? — не успокаивается ветеран. — Нас же мало осталось. Это же не решит проблему Беларуси. На мели сидим. Но нужно быть оптимистом. Я даже помогаю второму племяннику — ему 47 лет, у него двое детей. Но это я от обиды. Мне просто обидно, что к ветеранам так относятся. Не все ветераны получают такую пенсию. Не все уходили на пенсию директорами школ".

На прощание Людмила Алексеевна демонстрирует нам содержимое своего холодильника и рассказывает о питании:

"Во-первых, ем всегда геркулес с клубникой. У меня всегда соки и пюре из детского питания, потому что зубов нет. Творожок "Крошечка", салат "Санта Бремор", я его очень люблю. Ем красную рыбу, яйца, гречку, вот два пакета молока. Омлет: три яйца, а потом посыпаю сыром. И очень люблю кефир".