26 минут свободы. Как в Киеве прошел ЛГБТ прайд (видео)
17 июня в Киеве прошел Марш равенства — ежегодное шествие за права сексуальных меньшинств, которое организуют ЛГБТ-активисты. Несмотря на то, что противники марша еще с ночи пытались заблокировать место проведения, он все же состоялся — и стал одним из самых спокойных за четыре года своего существования. Он длился всего 26 минут, участие в нем, по информации правоохранителей, приняли 3,5 тысячи участников, которых охраняли несколько тысяч полицейских.
Права против "содома"
В 8 утра район станции метро "Золотые ворота" в центре Киева был самой оживленной частью города. Здесь, от главного корпуса Киевского национального университета имени Шевченко, через пару часов должен был стартовать Марш равенства — Киевпрайд, который ежегодно проводят украинские ЛГБТ-активисты. Территорию, где проходит марш, как обычно обнесли забором — возле него стояли полицейские и противники марша. Последних было несколько десятков человек, самого разного возраста, некоторые держали в руках плакаты, где было написано: "Мама, папа — хорошо, папа, папа — плохо"; другие кричали "Ганьба" ("Позор") и "Украина — не содом". Некоторые подходили к пришедшим на марш и спрашивали, верят ли они в бога. "Это грех, это ненормально, покайтесь, пока не поздно!", — эмоционально кричала в спины участников марша молодая женщина.
"Я специально вызвал такси, чтобы было быстрее, а в итоге мне пришлось все обходить, чтобы зайти", — рассказывал один из участников марша Сергей (имя изменено по просьбе героя). Сергею 23 года, он работает режиссером и в своей среде не скрывает, что гей, но просит не снимать его и не называть настоящее имя в целях безопасности. Хотя тут же смеется и говорит, что по нему сразу видно, какой он ориентации — длинные волосы, свободная одежда, сережки в ушах.
Но в этой компании Сергей совсем не выделяется. Сюда пришли девушки с разноцветными волосами, парень с синей бородой, мужчина средних лет с длинными волосами и плакатом, на котором написано, что он "гей-экстрасенс". Они заходили на территорию через рамки металлодетектора. Участников осматривали полицейские, чтобы никто не пронес запрещенные предметы — у Сергея, например, забрали канцелярский нож, который он на всякий случай всегда носит с собой для защиты.
Несмотря на то, что противники марша стояли спокойно, с каждым годом для проведения Киевпрайда местная власть прилагает максимальные усилия для обеспечения безопасности. В этом году участников охраняло 2,5 тысячи полицейских, на месте дежурило несколько скорых.
На огороженной территории висели плакаты, которые еще ночью развесили противники марша, на них было написано, например: "Ми проти гомодиктатури" ("Мы против гомодиктатуры"). Участники марша держали в руках радужные флаги, плакаты, пританцовывали на месте и обнимались — большинство людей здесь были знакомы друг с другом. Среди них ходили волонтеры, которые выделялись зелеными светоотражающими жилетами; периодически они кричали в мегафон лозунги марша, например "Бунтуй, кохай, права не віддавай" ("Бунтуй, люби, права не отдавай").
Задача волонтеров — не только разогревать людей, они еще должны были построить колонны и проинформировать участников о мерах безопасности. Из года в год они не меняются — тех, кто хочет прийти на марш, предупреждают о возможных рисках (например, нападениях со стороны противников), призывают не спорить с оппонентами и вежливо вести себя с полицией. Впрочем, те, кто постоянно выходят на марш, говорят — страха у них нет.
"Мы пришли на прайд по той же причине, по которой уехали из Донецка, — пояснила Станислава — девушка лет 25, с накинутым на плечи украинским флагом, на котором было написано "Донецьк". — Мы не разделяем патриархальные ценности и все эти штуки, которые навязываются там сейчас, мы хотим жить в свободной стране, где каждый может строить свою жизнь так, как он хочет. И на самом деле, такие марши меняют ситуацию. Например, сегодня меня на марш собирала моя мама".
Быть в меньшинстве
Сергей тоже уехал из Донецка — в 2014 году, на заре "русской весны". Шутит, что "русская весна" пришла после русской "ядерной зимы". 28 апреля 2014 года он сходил с друзьями на последний проукраинский митинг, потанцевал в единственном в Донецке гей-клубе, а потом уехал последним поездом в Киев. Говорит, что весь его отъезд был символическим — как и то, что через несколько месяцев в Донецке перестал работать арт-центр "Изоляция", который для Сергея был почти вторым домом.
"Мы все в один момент можем проснуться в антиутопии. Однажды я в ней проснулся, когда на моей улице появились чеченцы на БТРах", — вспоминает он. Сергей честно признается, что никогда не любил Донецк — слишком "совковый" город, по его словам, один из самых гомофобных городов страны.
На марш Сергей пришел со своими друзьями — они гетеросексуалы, но как и многие пришли поддержать ЛГБТ-активистов. Да и сами организаторы постоянно подчеркивают, что Киевпрайд — это марш не столько за права ЛГБТ-сообщества, сколько за всеобщие права для всех. Хотя, конечно, ЛГБТ повестка все же самая главная. На плакатах, которые держали участники марша, были самые разнообразные лозунги, от серьезных вроде "Всеобщие права для всех", до шуточных, например: "Хочу жениться", который несли два парня. Сергей говорит, что хотел взять на прайд всего две вещи — радужный флаг и флажок Донецка. Но флажка Донецка у него нет, а купить его в Киеве невозможно.
"Я вышла потому, что у всех должны быть одинаковые права, — рассказала участница марша Екатерина, она приехала на Киевпрайд из Запорожья. — А еще я не понимаю, почему какая-то группка радикалов должна решать, кого любить и чего требовать от государства. Здесь и я, и мой парень — мы пришли, чтобы почувствовать, как это — быть в меньшинстве. Когда в любой момент на тебя могут напасть".
К 10 утра колонны уже были построены. В начале марша шли украинские народные депутаты Сергей Лещенко и Светлана Залищук, была также депутат Европарламента Ребекка Хармс. В отдельной колонне шли представители правозащитной организации Amnesty International. Чуть позади ехала платформа с травести-дивами, которые участвовали в марше и в прошлом году. Они махали радужными флагами и пели гимн ЛГБТ-сообщества — песню "It’s Raining Men" группы The Weather Girls.
"Бунтуй, кохай, права не віддавай", — кричали в громкоговоритель волонтеры. Этот лозунг остается главным на марше уже который год. По обе стороны от участников шли полицейские — но несмотря на это, противники марша периодически пробивались через них. Они кричали "Ганьба" и "Содом не пройдет", волонтеры в ответ еще громче кричали в громкоговоритель "Бунтуй, кохай, права не віддавай".
На середине пути группа молодых людей прорвалась через кордон силовиков и стала перед началом колонны, взявшись за локти и пытаясь заблокировать движение. Однако их быстро вывела полиция. Всего, как позже рассказал глава полиции Киева Андрей Крищенко, задержали 57 человек — они ранним утром пытались заблокировать территорию марша и вели себя агрессивно. Остальных просто выводили за кордон полиции.
Участники прошли от здания Национальной оперы к станции метро "Площадь Льва Толстого" — всего полтора километра. Некоторые люди приветливо махали из окон, другие показывали средний палец. Дойдя до входа в метро, участники стали кричать полиции "Спасибо", а потом начали петь гимн Украины. "Ты можешь, вот ты можешь поверить, что это произошло? Мне до сих пор не верится, что такое возможно!", — взахлеб спрашивала у своей подруги девушка с зелеными волосами. Они счастливо смеялись и обнимались.
Найти себя
"Говорят, что сейчас белому цисгендерному (цисгендер — человек, чья гендерная идентичность совпадает с биологическим полом, — ред.) мужчине хуже всего. Когда я слышу эту фразу, я говорю: да, суки. Получайте! Мы терпели угнетение всю жизнь, теперь ваша очередь", — смеется Сергей, когда мы едем в метро.
Часть участников организованно отвезли на автобусах, часть поехала отдельным поездом метро, который ехал без остановок до нужной станции, подальше от центра. Часто бывает, что противники марша выискивают участников потом по городу, поэтому в целях безопасности их стараются развести в разные концы.
"У меня вообще полный набор — я переселенец, я гей, я не белый мужчина, а еще у меня слишком хрупкое телосложение — считается, что мужчина должен быть “в мясе”, — продолжает Сергей свою мысль. — Знаешь, вот после Второй мировой войны мы перестали говорить слово “жид”, а чем отличается слово “хач”? Или слово “п****”? Я когда в своей френдли среде слышу это слово, чуть ли не по губам бью. При мне никто никогда не должен его употреблять".
То, что он гей, Сергей понял еще в подростковом возрасте. Но познакомиться с кем-то в Донецке тогда было нелегко.
"Расскажу тебе веселую историю, — смеется он. — Был я, наверное, в 9 или 10 классе и познакомился с парнем во “ВКонтакте” — раньше особо знакомиться негде было. Он меня попросил что-то передать для его сестры. Я встретился, мне передали какую-то бумажку завернутую, я даже не посмотрел, что там — потом только понял, что там трава была. Отошел и меня тут же взяли какие-то люди в штатском, под дурацким предлогом — какие-то длинноволосые парни ходят и срывают украшения с женщин. Отвезли меня на свой “ресепшн” в райотдел, я пошел в туалет и перепрятал этот сверток в другой карман. Обыскивали меня пару часов, но не нашли ничего, и потом даже отвезли на место. Я пришел домой, зашел в ванную, полежал на полу полчаса, а потом маникюрными ножничками мелко резать эту бумажку и сливать ее в унитаз. Находили малолеток, подбрасывали траву, а потом выбивали деньги. Еще и шантажировали: “Расскажем в твоей школе, что ты п****, родителям твоим расскажем”. Вот такая была схема".
— Так ты перестал знакомиться во "ВКонтакте" после этого?
— Нет, конечно. Выбора-то не было!
Сергей долго может говорить про Донецк. Он очень контрастно о нем отзывается — с одной стороны, ругает его за "совок" и гомофобию, а с другой — тепло говорит о женщинах Донбасса, которые всегда готовы держать удар.
"Твой муж может никогда не вернуться домой. Это тяжелая промышленность. Он может упасть в расплавленный металл, и ты даже не сможешь его похоронить. К нам еще до войны приезжал европейский художник. Он пожил в Донецке пару недель, почитал о нем, а потом сделал картину — большая заводская труба, у которой наконечник в виде красной помады. Это как символ женственности Донбасса. Не той женственности, которую нам навязывают — феминной, “правильной”. А настоящей силы духа, женской силы".
Вряд ли Сергей когда-нибудь вернется в Донецк, хоть он и не сомневается, что "республика" не навсегда. Здесь, в Киеве, ему дышится намного свободнее. Сейчас у него есть молодой человек. Несмотря на то, что Сергей не скрывает свою ориентацию, отношения на людях они не показывают — безопасность все же превыше всего. На марш Сергей выходит каждый год — и хоть ругает ЛГБТ-сообщество за внутреннюю гомофобию, а общество — за гомофобию в целом, все же признает, что ситуация в стране меняется к лучшему. Хотя впереди еще много работы.
— Ты знаешь, какой ты хочешь видеть Украину? Чтобы она тебе нравилась, чтобы тебе было комфортно?
— Знаешь, я очень хочу, чтобы у меня была дочка. Я назову ее Пелагея. Я хочу продолжать свой род, поэтому это, скорее всего, будет суррогатное материнство. Я хочу, чтобы она приходила в школу и ей не говорили: ааа, у тебя родители п*****. Хочу официально вступить в брак со своим партнером. А не в выдуманный или в другой стране.
— Как думаешь, сколько десятков лет понадобится для этого?
— Ты знаешь, я думаю, все зависит от давления Запада. Видишь, вот уже четвертый год у нас проходят марши и, оказывается, это возможно! Оказывается, можно не разгонять людей и не бить их дубинами. Если Запад будет продолжать, то все произойдет достаточно быстро. Кстати, знаешь, я подумал — каждому ребенку нужна ведь мама. Так что я скажу своей дочке, пусть меня называет мамой, а моего партнера — папой. И все, будет полноценная семья!
