"Без общего замеса": протест + насилие = непризнание политзаключённым?

В октябре действующие белорусские власти ликвидировали ещё одну правозащитную организацию — Белорусский Хельсинкский комитет, существовавший с осени 1995 года. Смогут ли и дальше правозащитники из БХК помогать людям несмотря на отсутствие возможности официально осуществлять свою деятельность?

— Наш [белорусский. — Еврорадио] закон говорит, что если у вас нет печати и официальной регистрации, то вас не существует. На самом деле, если мы обратимся к международным стандартам, то свобода ассоциаций говорит о том, что люди имеют право создавать вместе организацию и осуществлять какую-то деятельность. В этом смысле команда БХК остаётся, — рассказывает в эфире Еврорадио председатель БХК Олег Гулак. — Формы работы мы будем выбирать с учётом того, каким образом это можно сделать с учётом безопасности для людей, с учётом смыслов, которые будут на данный момент.

Раньше мы могли проводить мониторинг публично, потому что у нас была регистрация. Теперь, может быть, это будет невозможно. Будут отказывать в информации, могут быть преследования людей. Но остаётся по-прежнему возможным делать нашу работу в контексте международной защиты, описывать ситуацию и обращаться к международным инструментам. Это всё остаётся. Для комитета по правам человека, для спецдокладчика ООН или договорных органов нет разницы, зарегистрирован БХК или нет.

На данный момент политзаключёнными в Беларуси признано более 800 человек. В интернет-сообществе к правозащитникам иногда возникают вопросы: почему признают не всех "политических”, которых задержали белорусские силовики, и как вообще происходит процедура присвоения статуса политзаключённого?

— Есть несколько принципиальных моментов, которые не очень учитывают, — отвечает Олег Гулак. — Самое главное — нельзя гиперболизировать инструмент признания, чтобы не получилось, что политзаключёнными мы будем признавать всех, за кем по вероятно политическим мотивам идёт преследование. Мы не можем занимать такую позицию, когда все, кого преследуют, автоматом являются политзаключёнными.

Остаётся вопрос насилия [со стороны задержанных. — Еврорадио] и методов, которые не могут быть оправданными с точки зрения международных стандартов. То, что белорусский протест действительно был мирным, не значит, что отдельные люди не могли предпринимать насильственных действий. И с этим нужно разбираться, это непросто. Поэтому не может быть так называемого общего замеса. Как раз этим мы и отличаемся от тех, кто это политическое преследование ведёт. К сожалению, люди не понимают этой логики. Язык прав человека немножко отличается от языка политиков.