“Боже, чем я занимался?” Менеджер из США бросил работу и уехал помогать беженцам

Джей Ривера приехал в приграничный польский городок Пшемысль в начале апреля прошлого года. Тогда через польско-украинскую границу от войны эвакуировались сотни тысяч беженцев.

Он пробыл там неделю — и не почувствовал, что сделал достаточно. Тогда Джей остался в Пшемысле ещё на неделю. И всё равно не почувствовал, что помог всем, кому была нужна помощь. А потом ему позвонила мама.

— И сказала: если не вернёшься, я больше не буду присматривать за твоей собакой. Мол, если я не хочу, чтобы собака попала в приют, мне лучше вернуться домой. И я вернулся.

Тогда у Джея была хорошая высокооплачиваемая работа в американской фармацевтической компании. Вскоре после возвращения из Пшемысля он пришёл на рабочую встречу. Коллеги обсуждали один из недавних проектов, и среди прочего — качество печати рекламного баннера.

— Оттенок немного отличался от того, который хотели видеть заказчики. И я понял, что ничего из того, чем я занимался прежде, не имело такого же значения как то, что я делал здесь, на польско-украинской границе.

Так что я подписал так называемое “уведомление об увольнении”, забрал собаку — и вернулся сюда, в Пшемысль.

С тех пор вот уже больше года Джей курирует работу в шелтере для беженцев у самой польско-украинской границы.

Хостел, из которого возвращаются не домой

Шелтер Alight в Пшемысле выглядит как хороший молодёжный хостел. Здесь играет музыка, стоят компьютеры, так что дети могут не прекращать дистанционные занятия в школе. А постояльцев называют “Alight People” [люди “Элайта”]. Это будто намекает на то, что здесь не просто принимают тех, кому негде переночевать, но и строят сообщество.

Конечно, здесь уже не так много людей, как год назад. Иногда здесь останавливается пять постояльцев в день. Иногда — 75.

Здесь, в шелтере, беженцы из Украины могут получить горячие завтрак, обед и ужин — но их просят поучаствовать в процессе готовки и уборки. И это тоже часть создания сообщества: ты не только помогаешь, но и общаешься. А новые контакты могут пригодиться человеку, чьи близкие остались в Украине или оказались разбросаны по всему миру.

В шелтере принимают помощь только от тех волонтёров, кто готов поработать здесь как минимум две недели. Многие хотели бы остаться подольше, но Джей говорит, что люди не всегда могут себе это позволить — несмотря на желание.

— Ведь пока ты волонтёришь, тебе всё ещё нужно платить за жильё, за еду — обычные жизненные расходы.

Впрочем, когда наши волонтёры на смене, они могут питаться прямо здесь, в шелтере. Есть и замечательная инициатива — Волонтёрский дом. У них есть дом для волонтёров в Пшемысле. Так что некоторые ребята останавливаются там, и им не приходится беспокоиться хотя бы об аренде, — рассказывает Джей.

“А потом я включился в борьбу за более высокую зарплату и карьерную лестницу”

Мы спрашиваем Джея, какой будет его жизнь в мирное время. Он смеётся.

— Понятия не имею!

А потом, подумав, добавляет:

— Хотя нет, я знаю. Знаю, что хочу продолжать заниматься этим. Когда я учился в колледже, я всегда был включён в волонтёрство. Я даже основал группу волонтёров в одном из колледжей. Это то, что меня всегда притягивало.

Но когда я закончил колледж, я включился в соревнование за более высокую зарплату, лучшую работу, скорейшее продвижение по карьерной лестнице. И забыл, как любил просто отдавать что-то. Забыл, что именно это позволяло мне чувствовать себя счастливым.

Джей говорит, что волонтёры, которые остаются здесь надолго, в шутку называют себя и друг друга “сломанными людьми”. Почему они пришли сюда? Потому что чувствовали, что это правильно. Почему они остаются?

— Потому что здесь ты чувствуешь себя хорошо. Мы чувствуем себя важными, мы чувствуем, что действительно влияем на мир.