Дяденко: В каждом писателе сидит графоман, дальше все зависит от таланта
Справка Еврорадио: Змитер Дяденко родился в 1972 году в Орше. Окончил филологический факультет БГУ. Работал редактором на БТ и журналистом "Нашей нивы". Печатался в журналах "Полымя", "Першацвет", "Паміж", "Спадчына". Автор краеведческо-генеалогического справочника "Витебская шляхта", один из соавторов книги "Наша страва". В 2015 году увидела свет его первая художественная книга "Гісторыі ў прыцемках".
Буду скромным — по 10-балльной системе я бы поставил своей книге 9
Я не интеллектуал. Я наемный работник интеллектуальной сферы, пролетарий интеллектуальной сферы. Я пишу интересное для себя и для других. Буду скромным — по 10-балльной системе я бы поставил своей книге 9, потому что 10 — это для классиков, а для современников — 9. В плане литературной конкуренции в Беларуси поле непаханое! Поэтому конкурентов Змитеру Дяденко нет!
Это моя первая художественная книга. В нее вошло несколько произведений. Повесть "Голем з Малой Мар'ямпольскай" была закончена в начале 2006 года. Этот мистический детектив тогда был опубликован в "Дзеяслове". Повесть "Вуаерыст" закончена в начале 2015-го, а рассказ "Яйкі птушкі Рух" были написаны в промежутке между этим. Таким образом, девять лет. Но именно за это время собралось произведений на нормальную книгу, а не просто сборник. Причем все произведения, по моему мнению, объединены одним стержневым мотивом — мистика и загадки с определенным историческим уклоном.
Например, история с яйцами птицы Рух вообще родилась из древнегреческого мифа о рождении Леты, Аполлона и Елены Прекрасной. История вуайериста выросла из давнего моей интереса к тому, как зарождалось белорусское движение у меня на Родине. Там, кстати, в тексте цитируются оригинальные объявления из тогдашней прессы. С небольшими изменениями в фамилиях действуют реальные персонажи. Действительно был реальный ротмистр Якобини, который создавал Первый белорусский конный полк, а потом, согласно документам, советская власть решила его арестовать. Вот я искал сведения по мемуарам и документам, что же там произошло. И получилось так, что ротмистр Якобини собирался поддержать органы БНР и чуть ли не арестовать комиссаров, которые перед наступлением немцев бежали из Минска в Смоленск. В результате он был лишен своего поста и был чуть не арестован.
Из окон своего роддома я заглядывал во двор дома Короткевича
Было бы странно отрицать какое-то влияние Владимира Короткевича, тем более что уже из окон своего роддома я заглядывал через забор во двор его дома, стоявшего рядом, и пытался подсмотреть "творческую кухню". С другой стороны, я не стараюсь подражать Короткевичу. Было бы очень странным теперь писать под Короткевича, так как и время изменилось, и люди изменились, и отношение к каким-то событиям изменилось... Но тем не менее, мы выходим из Короткевича. Как российская проза вышла, по одному выражению, из "Шинели" Гоголя, так и современная белорусская литература, склонная к беллетристике, Короткевича учитывает. Кроме того, я люблю Борхеса. И это, наверное, тоже повлияло на книгу.
Мне нравится аудитория в электричках с пометкой 14+
Мне интересно писать беллетристику. По большому счету, моя книга писалась исходя из того, что я хочу прочитать у других, но не могу найти в белорусской литературе. Это, возможно, тот самый посыл, что и у Короткевича при написании его исторических произведений, когда какие-то интересные, но неизвестные широкой публике события закладываются в закрученный сюжет. Как с тем самым "Вуаерыстам", где упоминается и о присутствии китайцев в Беларуси в 1917-18 годах и позднее, и о левоэсеровском восстании в Орше. Мне просто очень интересны такие забытые или неизвестные вещи делать в увлекательном сюжете.
Мне нравится аудитория в электричках с пометкой 14+. Приключенческая литература интересна тем, что она направлена на широкую аудиторию. Элемент масскультовасти позволяет автору говорить с разными слоями общества, не замыкаться на своей узкой тусовке.
Написать книгу — зависит от таланта, усидчивости и "геморроя". Издать труднее
Насколько белорусскому писателю сегодня сложно написать и издать книгу? Написать — зависит от таланта, усидчивости и "геморроя". Издать труднее. Мне помог Союз писателей, который издал книгу в своей серии "Кнігарня пісьменніка".
Ходить на работу, а потом по вечерам писать книгу — наверное, это форма своеобразного отдыха, релакса, когда голова просто переключается на другое, на создание другого мира, каких-то персонажей и героев. Наверное, в каждом писателе сидит графоман, а дальше все зависит от степени его таланта. Мне интересно читать современных молодых авторов, которые пытаются как-то более по-современному смотреть на мир, на Беларусь. Например, Сергей Балахонов, который называет себя последним белорусским постмодернизтом, — это автор, который пытается посмотреть на нашу страну с нетрадиционной точки зрения.
Не знаю, почему в белорусской литературе не создают фантастику. У нас сильно культивируется взгляд назад, а не в будущее
В белорусской литературе чрезвычайно мало фантастики и практически нет science fiction. Есть немного социальной фантастики у Виктора Мартиновича, как бы его творчество ни оценивать. А science fiction требует не только более-менее хороших знаний в научной сфере, но и концептуального мышления. Как, например, Станислав Лем с его научно-фантастическими произведениями. Это не просто писатель, но и глубокий мыслитель. Я не знаю, почему в белорусской литературе не создают фантастику. Возможно, у общества нет востребованности на взгляд вперед, в будущее. У нас очень сильно культивируется взгляд назад. Причем культивируется с разных сторон: одни идеализируют Советский Союз, другие — золотой век ВКЛ и Речи Посполитой. С этим, вероятно, и связано то, что исторических произведений у нас появляется более-менее достаточно. Меньше появляется каких-то остросоциальных современных произведений. С другой стороны, как кто-то умный сказал, каждое произведение с исторической тематикой — это произведение, ставящее нерешенные ранее задачи, которые до сих пор остаются актуальными.
Смешно сегодня говорить о каком-то литературном процессе, если на всю страну по большому счету существует один литературный журнал "Дзеяслоў". Литературная критика как школа, как явление, как жанр почти выбита. Литкритика — то, что должно разбираться в новых актуальных произведениях и современных процессах. А если нет литкритики — о каком процессе можно говорить?
Все-таки белорусская литература — это прежде всего литература по-белорусски
Все-таки белорусская литература — это прежде всего литература по-белорусски. С другими языками Беларуси — это как семь городов, которые бились за Гомера в Греции. Главное, чтобы было написано талантливо. За Алексиевич сейчас белорусская литература и культура бьется, так как это талантливо. За Чергинца не бьется и не предпринимает усилий, чтобы сделать это своим. Поэтому Алексиевич — наша, как гражданка Беларуси, как представитель белорусской культуры. Я не согласен со всеми ее высказываниями, но это не значит, что я ее как-то отвергаю. Каждый человек меняется под влиянием каких-то внешних обстоятельств, меняет свои взгляды. Истерика вокруг Алексиевич — это, скорее, внутренняя фрустрация, несовпадение ожиданий, потому что мы как-то привыкли, что белорусская культура — это культура прежде всего по-белорусски. А тут получилось, что не столько белорусская культура, сколько культура Беларуси.
А культура Беларуси действительно многонациональная, многоязычная и разнообразная. При всем том, насколько Алексиевич пишет о Советском Союзе и ее книги растут из советской действительности, все-таки она — наша современница и представительница культуры Беларуси. Давайте попросим Алексиевич, чтобы она свою нобелевскую речь сказала по-белорусски. Я за то, чтобы использовать такие случаю в пользу Беларуси и белорусской культуры. Эта ситуация как с Шагалом. Пока белорусы на него не заявили свои права, он был русско-французским художником. Или как с теми же представителями французской школы, как Хаим Сутин...
Из меня плохой футуролог, но, возможно, сейчас белорусская литература готовится к очередному всплеску
Я надеюсь, что сегодня есть потребитель белорусской культуры, есть люди, которым белорусская культура интересна в разных проявлениях. Иначе не было бы такого вышиваночного бума в последнее время. Не было бы таких больших толп в Галерее "Ў" на различных мероприятиях. Из меня плохой футуролог, но, возможно, сейчас белорусская литература находится в периоде, когда она готовится к своему очередному всплеску. Востребованность есть — появятся и авторы.
Презентация книги: 3 декабря, Минск, "Кнігарня "Ў", 19.00.
Книгу можно купить на сайте knihi.by.
