Эксперт: Ни Нацбанк, ни Правительство не хотят быть ответственными

Можно ли то, что сейчас происходит в стране (недостаток валюты в банках, паника и ажиотаж среди людей, которые забирают вклады, скупают золотые слитки и т.д.) назвать банковским кризисом?

Дмитрий Крук: То, что мы имеем сегодня, на мой взгляд, вряд ли можно назвать кризисом, но, к сожалению, вероятность настоящего кризиса существует. Настоящий кризис – это когда идет массовый отзыв депозитов, который сопровождается недоверием к банкам. Слава богу, до такой ситуации еще не дошло. Но предвестники банковского кризиса уже есть…

Сегодня я бы говорил о большом количестве негативных, тревожных сигналов, которые существуют для банковской системы, но непосредственно банковского кризиса, того, что в экономической практике называется “банковской паникой” пока еще можно избежать.

Что в этой ситуации надо делать банкам, чтобы минимизировать негативные последствия? И другая сторона – что бы вы посоветовали делать или не делать людям в таком положении?

Дмитрий Крук: К сожалению, от самих банков тут не так много зависит. Ситуация, которая сложилась, с одной стороны, это проявление невысокого доверия к национальной валюте, а с другой – к действиям регулятора.

Люди отзывают вклады, потому что есть опаски, что их валютные депозиты могут быть заморожены, ведь в стране не хватает валюты. Люди боятся, что в нашей стране просто не хватит валюты, а это то, за что, скорее, отвечает Национальный банк.

Я не возьмусь в данной ситуации советовать людям, что делать… Но если мы говорим о тех, у кого есть рублевые вклады, тут переживать больших оснований нет – рублевые вклады будут обслуживаться, я не думаю, что могут возникнуть проблемы по их выплате. Нацбанк всегда сможет стабилизировать рублевые вклады и насытить банковскую систему ликвидностью так, чтобы она отвечала по своим обязательствам в национальной валюте.

Большая угроза существует именно для валютных вкладов. Повторюсь, это уже зависит от тех действий, которые примет регулятор. С одной стороны – это может быть продолжение тех валютных ограничений, которые мы имеем. И как наибольшая опасность – какие-то ограничения по выплате валютных вкладов. Смотря, что выберет Национальный банк в качестве мер валютного регулирования.

Может ли в данном случае что-то решить 100%-ая гарантия возвращения вкладов? Или это просто популизм?

Дмитрий Крук: 100%-ое возвращение вкладов – это хорошая вещь, когда есть сомнения непосредственно насчет возможностей банковской системы обслуживать вклады. Это было эффективно в 2008-м году, когда у нас был внешний шок и негативные ощущения наших хозяйств были связаны больше с внешним фактором…

Сейчас эта проблема исключительно белорусская, поэтому есть определенные сомнения, что такой шаг актуален.

Насколько наш Нацбанк независим? Работает ли он сейчас в паре с правительством? Ведь кажется, что сегодня мы видим только как суетится Нацбанк, пытается что-то делать, при этом правительство остается встороне, его не слышно…

Дмитрий Крук: Последние 2-3 недели очевидна ситуация, когда Национальный банк и правительство занимают полностью разные позиции. Как мне это видится, идет спор о том, кто будет ответственным за те проблемы, которые возникли.

Если Нацбанк пойдет на ослабление национальной валюты, если будет отклонение от обязательств по обменному курсу, которые он взял на себя с начала года, то, безусловно, это будет дополнительный шок для банковской системы. И ответственным за этот шок будет Национальный банк.

Если этого не будет, и Нацбанк будет продолжать стоять на позиции, что одна девальвация проблем не решает (а тут я могу согласиться: девальвация действительно сама по себе много проблем не решит), — в таком случае за проблемы, которые возникают (сокращение ВВП, ограничение деятельности импортеров и т.д…), будет ответственно уже правительство.

В данный момент спор между правительством и Национальным банком в большой степени стал спором о том, кто будет отвечать за проблемы, которые возникли…

Если проблемы будут решать через обменный курс – ответственность на себя должен будет взять Нацбанк. Если это будет выражаться в снижении ВВП, снижении зарплат и других инструментах сокращения внутреннего спроса – ответственность придется взять на себя правительству.

Но никто, я так понимаю, на себя брать ответственность не хочет?

Дмитрий Крук: Да, каждый обосновывает свою позицию теми или иными аргументами. И те, и другие в известной степени будут правы. Национальный банк говорит о том, что одна девальвация страну не спасет. Безусловно – это так. Если сейчас провести 15-20% девальвацию, на какой-то период это стабилизирует ситуацию… Но вряд ли тот внешний дефицит, который мы имеем, будет решен только через механизм обменного курса. Через полгода или через год мы можем столкнуться с похожей ситуацией опять.

Концептуально через девальвацию проблема не решается. Поэтому с этой позиции Нацбанк будет прав… Если делать девальвацию, то должны использоваться и другие инструменты. А за другие инструменты ответственно уже правительство. Поэтому тут должна быть скоординированность в решении проблем, но мы, скорее, имеем ситуацию, когда каждая из сторон хочет перевести ответственность на другую.

Из того, что мы имеем сегодня, какие есть варианты развития событий? Какой оптимистический и пессимистический варианты того, что сейчас будет с банковским сектором?

Дмитрий Крук: Наиболее достоверный вариант, на мой взгляд, в большей степени является пессимистическим. Скорее всего, будут ждать кредита от России. И если мы получим один миллиард кредита от России и два миллиарда от ЕВРАЗЭС, а фактически, тоже от России, на какой-то период это стабилизирует валютный рынок. Где-то полгода - год, может даже больше, будем жить и делать вид, что проблемы не существует.

Но структурный дефицит никуда не исчезнет… Эту проблему мы просто отложим – увеличим свою внешнюю задолженность, а проблема в любой момент может возникнуть опять. То есть мы просто будем откладывать ситуацию каждый раз дальше на грядущее до того момента, когда наш внешний долг станет таким, что откладывать его станет просто невозможно.

Сколько это может продолжаться?

Дмитрий Крук: Это зависит от многих причин. Но на год-два-три проблему можно откладывать… Сейчас мы дождемся кредитов от России, скажем, что проблема решена, какие-то мелкие изменения в политике будут происходить… Но концептуальных изменений в структуре белорусской экономики не произойдет. Этот вариант я считаю наиболее вероятным. Но, на мой взгляд, – это один из самых пессимистических сценариев.

А какой сценарий мог бы быть оптимистическим?

Дмитрий Крук: Оптимистический вариант должен быть связан с серьезными реформами. Я даже не говорю о таких структурных реформах, как приватизация по ряду предприятий, пересмотр правил, по которым функционирует белорусская экономика… Во-первых, по меньшей мере, должно быть сокращение внутреннего спроса, мы искусственно разогрели внутренний спрос в предыдущем году… От этого надо отказываться. Соответственно, надо очень серьезно усилить монетарную политику, сократить рефинансирование банков.

Фактически, в нашем случае это означает, что нужно сворачивать те государственные программы, которые сегодня обслуживают госбанки (Белагропромбанк и Беларусбанк). Должна быть намного более жесткая фискальная политика, сокращение бюджетных расходов и балансирование бюджета. Для начала с помощью экономических инструментов необходимо нейтрализовать негативное внешнее сальдо.

Потом можно делать более концептуальные реформы. Есть ли к этому сценарию политическая воля? Положительно на этот вопрос пока ответить не могу.

Почему у нас такие высокие ставки по кредитам? Фактически, банки перекладывают риск на потребителя…

Дмитрий Крук: Во многом, это плата за то, что по значительному количеству кредитов ставки наоборот очень низкие (например, жилищные программы, которые были расширены в прошлом году, указ президента о льготном потребительском кредитовании, где под 10% можно взять кредиты на многие товары белорусского производства).

То есть значительное количество домашних хозяйств пользуется кредитами на льготной основе, которые дотирует государство. По другим рыночным кредитам банки действительно пытаются компенсировать те расходы, которые они имеют по льготным кредитам…

А теперь, когда монетарные органы власти поняли, что монетарную политику надо делать более жесткой, и когда предложение денег будет сокращаться, а банки все-таки должны обслуживать государственные программы, в этом случае процентные ставки по рыночным кредитам, скорее всего, продолжат расти. Не зря появилась рекомендация Нацбанка ограничивать рублевые кредиты и повышать процентные ставки.

Я бы сказал – это фактически расплата за то, что мы имели в прошлом году, когда многие кредиты можно было взять на очень хороших условиях по очень низким ставкам.

Насколько белорусских банков настоящие – отличаются от обычных европейских?

Дмитрий Крук: Самое значительное наше отличие – это то, что где-то около 40% всей кредитной задолженности – это кредиты по государственным программам. По оценке МВФ, на начало этого года таких кредитов было около 37-40% от всего кредитного портфеля. То есть где-то половина портфеля Белагропромбанка и Беларусбанка – искусственные кредиты, так называемые квазифискальные операции. Безусловно, это влияет на всю банковскую систему.

Если говорить о коммерческих банках, то тут я много отличий не вижу. Отличия есть разве что в степени развития. Так, как себя ведут, например, Приорбанк, БПС-банк – во многом похоже на те ступени развития, которые были в Польше, Чехии и т.д.

Но в то же время и Приорбанк, и БПС-банк, если мы их возьмем как образцы наиболее приближенные к европейскому стандарту банкинга, также страдают от потерь, которые мы имеем в результате искусственного кредитования через Беларусбанк и Белагропромбанк. То есть обслуживание государственных программ, несмотря на то, что эти банки не так активно в них участвуют, влияет и на частные банки.

На какой ступени развития мы сейчас находимся? Насколько мы полноценная страна в банковском плане – использование кредитных карточек и пр…?

Дмитрий Крук: Мы приближаемся к этому. Точно сказать, насколько мы отстаем или опережаем соседние страны (Польшу, Литву) сказать тяжело. Мы немного отстаем. Такая проблема есть, но значительных расхождений я не вижу. Мы идем в относительно верном направлении. Но те проблемы, которые есть, они скорее возникают из макроуровня, из тех задач, которые ставит государство перед банковской системой. Частные банки во многом действуют в соответствии с европейскими стандартами и принципами.

Да, мы можем видеть, что уровень развития финансовых услуг в Беларуси уступает польскому или латвийскому, но это довольно объективный процесс. Если в этот процесс не вмешиваться, мы довольно быстрыми темпами пойдем в верном направлении и будем развиваться в соответствии со стандартами других стран.

Можно сравнить темпы роста активов банковской системы. С одной стороны, эти темпы были слишком большими, но основной причиной очень быстрого роста (за прошедший год активы выросли примерно на 50%), была опять таки государственная программа “директивное кредитование”.

Поэтому, если резюмировать, позитивные тенденции есть – они связаны с большей конкуренцией на банковском рынке. Но есть негативные, связанные с влиянием макрополитики и стремлением органов регулирования сделать из банковской системы инструмент, который можно напрямую использовать для воздействия на всю экономику.

Нормально ли, когда в стране есть такой монстр, как Беларусбанк?

Это не большая проблема. Такое есть и в других странах. Концентрация активов банковской системы свойственна для многих стран. Из развитых стран мы можем взять, например, Англию. Там тоже есть несколько больших банков, доля которых составляет почти 60-70% от всей банковской системы.

Если говорить только по этому критерию, тут есть сходство с другими странами. Если же говорить о том, что “де-факто” делает “Беларусбанк” – это уже наша особенность. Вряд ли какой-то банк в других странах имеет такие привилегии от государства. Но само по себе то, что значительная часть рынка принадлежит двум банкам – не критично. Более критично то, каким образом это достигается, и какие последствия это имеет.