Экзамен для Франции: как правый политик Земмур хочет спасать страну от мигрантов

На прошлой неделе франко-российский писатель и преподаватель “этики и социального интеллекта” Антон Малафеев читал лекции в Париже. Тематика лекции была далека от грядущей во Франции избирательной кампании. И всё равно речь зашла об одном из самых скандальных её участников, потенциальном кандидате в президенты Эрике Земмуре.

— Если коснуться темы, которая хотя бы вскользь затрагивает актуальные события, моментально всплывает Земмур. Земмур висит в воздухе. Это настоящий феномен — не столько политический, сколько социальный. Он на всех каналах, он в твиттере, он повсюду: Земмур, Земмур, Земмур. 

Эрик Земмур — журналист и писатель, а теперь ещё и правый политик. Его рейтинги выше, чем у Марин Ле Пен — и тем более, чем у всех других правых политиков. На днях он объявил о создании собственного политического движения “Реконкиста” — это отсылка к временам, когда завоёванные мусульманами земли Пиренейского полуострова возвращались под власть христиан.

Мы беседуем с Антоном Малафеевым в день, когда первый митинг Земмура собрал 10 тысяч человек. Его противники пришли в майках с антирасистскими лозунгами. А его сторонники забросали их стульями. В тот же день оппоненты Земмура вышли на акции протеста.

Еврорадио попросило Антона Малафеева рассказать о том, что привело во Франции к популярности Эрика Земмура.

“Арабов со знанием пяти языков тоже посадим на пароход и увезём?”

 — В приличном французском обществе можно сказать — да, я сторонник Земмура?

— Франция — это последняя коммунистическая страна Европы. Так что по умолчанию французы против Земмура, что бы он ни говорил и как бы он это ни говорил. Против просто потому, что так надо, просто потому, что это политкорректно. Быть против Земмура — значит, иметь “правильную” ауру.

Основной тезис Земмура: в ХХI веке произойдёт конфронтация Запада и Востока. "Наша цивилизация рискует быть замещённой мусульманской цивилизацией". В данном случае под “нашей цивилизацией” он подразумевает французскую культуру, ислам он считает тоталитарным.

Поэтому Франция должна сохранить свою цивилизацию, в частности через запрет так называемого семейного воссоединения — когда осевший во Францию иммигрант имеет право перевезти туда всю свою семью. Схожая риторика им применяется к иммиграции в целом: "Мы сами подохнем, если будем принимать всех климатических беженцев".

Благодаря подобным рассуждениям, Земмур обрёл популярность уже давно. Он скальпелем вскрывает очень большой нарыв во французском обществе — и делает это на протяжении уже многих лет. А сейчас — двумя руками, в открытую, нарочито. 

И чем дольше он будет это делать, тем больше, я думаю, это будет нравиться всей той прослойке общества, которая считает, что всех арабов и мусульман надо убрать из Франции [Земмур выступает за ремиграцию, то есть, принудительное возвращение мигрантов в страны происхождения. — Еврорадио].

Сама по себе эта идея — полный бред. Во-первых, многие эти люди здесь живут с 60-х годов — а это уже как минимум три поколения. Не хватит никаких кораблей и самолётов, чтобы взять всех и выселить.

Во-вторых, полно арабов и мусульман, которые не менее цивилизованные, чем коренные французы. Воспитанные, образованные люди, говорящие на пяти языках.

Мой коллега родом из Туниса — доктор экономических наук, практикующий мусульманин. И он полностью интегрировался во французское общество. Этих людей тоже будем сажать на корабль и отправлять домой?

Безусловно, бывают и другие примеры. Есть дети мигрантов, которые родились здесь и которые не считают Францию своей родиной. Они считают, что принадлежат к цивилизации своих родителей, хоть сами порой даже не говорят по-арабски, не практикуют ислам.

И французов, которые выступают в поддержку Земмура, тоже можно понять. Уже лет 20 французы говорят: мы давно потеряли Марсель. То же самое говорят про один из кварталов Парижа — Барбес. Там французов больше почти нет, только иммигранты. 

Поэтому Земмур хочет высылать незаконных мигрантов (без документов) и тех, что родились во Франции, но совершающих преступления и не интегрирующихся во французскую культуру.

Во Франции, по её культурным канонам, не принято называть вещи своими именами. Здесь нужно всё говорить в обход, прибегать к намёкам. Земмур же называет вещи своими именами. И в частности потому многим коренным французам нравится то, что он говорит и как он это говорит.

— А вам?

— Есть два сейсмолога французского общества — это Земмур и писатель Мишель Уэльбек. Но сегодня Земмур — босс сейсмологов, главный по землетрясениям.

Это образованный человек. Хотя его противники, что бы он ни говорил и как бы он это ни говорил, безусловно, начнут вам объяснять, что он рассказывает чёрт-те что, что он переворачивает историю [его обвиняют в попытках оправдать коллаборационистский режим Виши, который сотрудничал с нацистской Германией — Еврорадио].

Тем не менее факт: человек он очень образованный и интеллектуал. Ему за 60, он прожил практически всю жизнь, занимаясь журналистикой.

В демократии каждый имеет право выразить то, что он думает, а другие вроде как не имеют права, не должны ему в этом мешать или его в этом упрекать. Потасовка на его митинге — это уже, с моей точки зрения, недемократичный шаг.

Мне кажется, что Земмур очень полезен в сегодняшней политике Франции. Его быстро классифицировали как правого экстремиста. На мой взгляд, это неверно, потому что у правых экстремистов помимо националистической риторики должна быть соответствующая экономическая, социальная программа. У Земмура я этого пока особо не вижу.

Большая часть его сегодняшней коммуникации сосредоточена именно на мусульманах и арабах. Он почти не говорит о ядерной энергетике или о внешней политике. Известно только, что он выступает против санкций в отношении России и за сближение с ней, а также за признание Крыма. 

Но каждый раз, когда я смотрю его интервью, я вижу, что 80% времени отведено этим спорным вопросам, в чём также большая заслуга самих журналистов, которые его расспрашивают в основном только об этом. А ведь нельзя быть выбранным в президенты, говоря только об одной проблеме.

Остаётся ещё шесть месяцев до выборов, и совершенно очевидно, что за это время программа станет доработанной и проработанной. Поскольку Земмур буквально неделю назад официально объявил свою кандидатуру в президенты и, безусловно, он и его советники выжидают оглашения программ его соперниками. Это давно всем известная предвыборная тактика, в особенности вылезших из ниоткуда кандидатов.

Но что бы сейчас Земмур ни делал и ни говорил, его слова подхватывают и разносят все каналы. Мол, и это он сказал не так, и то он подчеркнул не эдак. Ищут любую мелочь, на которую, если бы речь шла о другом политике, никто бы и внимания не обратил.

“Он во многом прав, но так говорить неправильно”

— В какой момент Земмур вообще стал возможен в открытой для мигрантов Франции?

— Позиция в отношении мигрантов “мы всех примем и всем поможем”, которой придерживаются многие французы, основываясь на христианских канонах, не выдерживает критики. Это чушь полная, принять всех и помочь всем одновременно такая маленькая страна не может. Но та часть французов, которые этой позиции придерживаются, безусловно, против Земмура.

Да, Франция, так же, как и любая страна, может принять определённое количество мигрантов и помочь им. Но штука вот в чём. 

Несколько лет назад, когда началась заваруха в Сирии, Германия в общей сложности приняла порядка двух миллионов беженцев. Франция же это делает уже с 60-х годов. 

Франция своими силами завозила на свою территорию семьи арабов и мусульман, чтобы пополнить все свои заводы. Стране нужна была малоквалифицированная дешёвая рабочая сила.

Но тогда никто не задавался вопросом — а не создаём ли мы самый настоящий шок цивилизаций? В XVIII веке, принимая на свою территорию евреев, французы говорили: всё дадим, но вы должны полностью адаптироваться к французской культуре. К арабам же подобный подход, судя по всему, не особо применялся в ХХ веке.

Революционер Станислас де Клермон-Тоннер 23 декабря 1789 года произнёс знаменитую речь об ассимиляции, которую талдычит сегодня Земмур, выступающий за концепцию нации в противовес коммунитаризму: “Мы должны отказать во всём евреям как нации, но предоставить евреям всё как гражданам”. 

Земмур именно это и хочет привести в исполнение. То есть он хочет начать новую политику в отношении арабского и мусульманского населения. Он настаивает на том, что они во Франции не главные — не лучше и не хуже других, и что они должны адаптироваться.

Со своим уставом в чужой монастырь не лезут, и мне неясно, почему многие приезжие этого не понимают. Я иммигрант, хоть я и не мусульманин. Я адаптировался к здешней среде, здешним языку, культуре. Мне сегодня никто из здешних не скажет, что я что-то там делаю не так, что я не адаптирован, что меня не понимают. И если я смог это сделать, то, по сути, это может сделать каждый.

Меня даже удивляет, что как только появляется политик, который обозначает эти проблемы и говорит то же самое, но на французском языке, на дыбы встаёт вся местная интеллектуальная элита.

— Любопытно, что сам Земмур — из семьи алжирских евреев. Как это сочетается с его неприятием мигрантов?

— Один мой знакомый француз говорит, что за Земмура во Франции никто не будет голосовать, потому что он еврей. Земмур действительно родом из семьи алжирских евреев. Но, во-первых, напомню, что Саркози — выходец из венгерско-еврейской семьи, хотя и по отцу.

Во-вторых, Земмур использует своё иммигрантское происхождение в собственных целях. Его отец-иммигрант интересовался историей Франции и её искусством, о чём Эрик Земмур рассказывал в одном из интервью. То есть его родители, уехав из Алжира, адаптировались к французской культуре, полностью интегрировались во французское общество.

И он хотел бы видеть то же самое во всех иммигрантах, которые приезжают. Да, собственно, этого хотели бы все. Даже те, кто публично называют Земмура фашистом.

Вы меня спрашивали, симпатизирую ли я Земмуру. Я не могу сказать, что я целиком и полностью против него, потому что, с моей точки зрения, очень многие вещи он говорит правильно. Но многие тонкие нюансы не позволяют мне выгораживать Земмура любой ценой.

Несколько раз я задавал тот же вопрос коренным французам. Я спрашивал, мол, вы же понимаете, что в некоторых вопросах он прав? Мне отвечали: да, он многое говорит правильно, но это нельзя говорить.

Это прямо настоящая национальная проблема. “Он говорит правильно, но этого говорить не надо”. И те же люди будут вам говорить, что мы живём в демократическом обществе.

— То есть может сложиться ситуация, при которой вслух Земмура никто не поддержит, а в день выборов на тайном голосовании поставят галочку напротив его фамилии?

— Уверен, что многие так и поступят.

— А так ли хороша во Франции жизнь мигранта?

— Сложный вопрос. Некоторые мигранты уехали из стран, в которых по ним стреляли, им нечего было есть. Даже если здесь они спят на картонке под открытым небом, то, по крайней мере, это безопасная картонка.

Я же приехал во Францию в 90-х для окончания высшего образования, и мне казалось, что я попал в рай. Я понимаю, что это сравнение может показаться абсурдным. Просто хочу дать понять, что жизненные ситуации у всех иммигрантов разные.
 

“Земмур во втором туре, Ле Пен больше всерьёз никто не воспринимает”

— Далеко ли Земмур уйдёт в политике?

— По мне, Земмур однозначно пройдёт во второй тур вместе с Эммануэлем Макроном. Несмотря на то, что многие считают, что Марин Ле Пен ещё сможет его обойти.

Но так или иначе, Макрона переизберут, другой сценарий практически невозможен. И в этом сходятся все без исключения. Невозможно, чтобы здесь повторилась ситуация, похожая на избрание Трампа в Америке. К этому сегодняшнее французское общество, как мне кажется, просто не готово.

А вот Марин Ле Пен всерьёз воспринимают всё меньше, она потеряла кредит доверия в предыдущие выборы. Ей дают высказаться, но это просто сотрясение воздуха. Земмур, на мой взгляд, полностью может взять на себя всех экстремально правых. Я думаю, что Марин Ле Пен объединится с Земмуром. Это просто неизбежно.

Ситуация может быть похожей на ту, когда отец Марин Ле Пен во втором туре соперничал с Жаком Шираком. На улицы тогда вышла вся французская политкорректность. Всех агитировали голосовать против Ле Пена. В итоге Ширак остался на второй срок.

И хоть я уверен, что следующим президентом Франции снова будет Макрон, я думаю, Земмур заставит его прислушаться к определённым сигналам и идеям.

— Вы хотели бы жить во Франции Земмура?

— Лично меня это не напрягает нисколько. Это я вам сейчас говорю тем же прямым языком, которым изъясняется сам Земмур.

Не знаю, насколько этично так говорить. Но да, во-первых, я не мусульманин и не араб. Во Франции живу 23 года и прекрасно интегрирован в здешнюю среду. У меня нет абсолютно никаких проблем с местным населением. Так что я не чувствую себя в группе риска. 

А во-вторых, я не верю, что в такой стране, как Франция, такой человек, как Земмур, может прийти сегодня к власти — в силу многих параметров французского менталитета. Если же это произойдёт, нужно понимать, что пока мы знаем о его программе очень мало, кроме его риторики, направленной против арабов и мусульман.

И не надо забывать, что есть предвыборные заявления и обещания, а потом уже есть сам президентский мандат, в течение которого чаще всего эти обещания испаряются и реальность, со всеми её политическими и социологическими многоуровневыми задачами, накрывает нового президента с головой.