Если сдадимся, все жертвы напрасны: житель Харькова о войне, белорусах и победе

Наша беседа с жителем Харькова Игорем длится около 50 минут. За это время чаще фразы “не могу поверить, что это происходит в XXI веке в Европе” звучат только взрывы. Их было не меньше семи.

Говоря о неадекватности путинской агрессии в отношении Украины, часто вспоминают о Харькове и Мариуполе. Это два города с наибольшим числом русскоговорящего населения в Украине. Именно они попали под самые жестокие обстрелы.

— Как можно “освобождать” русскоязычные города с помощью оружия, чтобы установить русский мир? Это как?! — сокрушается Игорь.

Он не служил в армии и не имеет боевого опыта. По профессии он повар. Теперь вместе с женой и мамой Игорь находится в Харькове. Они помогают тем, “кому хуже”.

Игорь согласился рассказать Еврорадио о том, как Харьков переживает войну, что даёт сил в это время и как там относятся к белорусам.

“Мне не на что жаловаться”

После того как жители Харькова проснулись в четыре утра 24 февраля от взрывов и увидели улицы в огне, Игорь с семьёй несколько дней провёл в подвале.

— Я живу в частном секторе, это просто. О, бахкает. Мы теперь к взрывам достойно относимся. Дальше моя семья устала сидеть в подвале, мы начали готовить нашим “котыкам” [это слово Игорь говорит по-украински. — Еврорадио] из ВСУ и теробороны. Мы помогаем тем, кому больше нужна помощь, чем нам. Мне не на что жаловаться. Да и в принципе город живёт геройски.

Поначалу в магазинах были большие очереди. Теперь с едой проблем нет.

— Комендантский час у нас с шести вечера до девяти утра. После шести мы выключаем свет и город полностью погружается в темноту. Тогда начинаются обстрелы, бомбёжки. 

В этих условиях семья Игоря продолжает платить коммуналку, потому что работники ЖКХ не уезжают, а стараются возвращать людям свет, воду, ремонтировать инфраструктуру после обстрелов.
 

“Теперь всем понятно, кто есть враг”

К пятому дню войны Игорь решил пойти в тероборону. 

— Тут никто уже не сомневается. Эта война сняла весь окрас по ситуации с Крымом, с Донбассом — всё изменила. Теперь всем понятно, кто есть враг.

В тероборону его не взяли. 

— Нам сказали: “Ребята, у нас всё в порядке. Останьтесь только те, у кого есть боевой опыт”. Я вернулся домой, а на следующий день центр около администрации подвергся двум взрывам, которые все видели. Мы были в соседнем доме.

— Позже меня отбросило взрывной волной, когда я был в волонтёрском центре, — немного полетал, — усмехается собеседник.

Это смешок через боль. Дальше Игорь рассказывает, что люди семьями и домами живут в метро, кто-то официально бомж, потому что дома больше нет. Кому-то с риском попасть под обстрел Игорь возит еду в подвалы.

— У нас разбили один из самых больших районов — Северную Салтовку. Вот эти обычные девятиэтажки, которые есть у тебя, у свинособак, их больше не существует.

В то же время Игорь с гордостью рассказывает, что люди стали солидарны как никогда и стремятся помогать друг другу. 

— Мы живём и боремся. Раньше была “Правобережная Украина”, “Левобережная”. И мы не знали, куда нам идти. Всё время распутья, распутья. Когда русские ворвались, это объединило Харьков, Львов, всех объединило. Это греет.
 

“Должен класть плитку и готовиться к деткам”

На вопрос, почему жена и мама Игоря не уехали, он отвечает кратко: 

— Этот вариант сразу был откинут. Это наша земля.

Слышать о том, что украинцев пришли от кого-то освобождать, просто нелепо, считает Игорь.

— Вчера одна семья попала под обстрел. Только ребёнок остался жив. Это во время зелёного коридора. Это подло. Зато по области играет гимн России. Сказали сделать перепись населения. Воспроизводить это всё тяжеловато, но никто сдаваться совершенно не собирается. И мир только на наших условиях, потому что иначе все жертвы напрасны. Просто напрасны, понимаешь?

Несмотря на крайне тяжёлые условия и усталость, наш собеседник строит планы на будущее.

— Недавно думаю: “Сижу я, а потом один прилёт — и всё”. Эти мысли обычно отгоняются. Когда всё закончится, пойду разгребать завалы и отстраивать город. Не важно: за деньги, не за деньги. Буду восстанавливать город, жизнь. Сейчас это тоже согревает. Это будет нечто, не будет никого с оружием!.. У нас канонады идут прямо сейчас.

— Я не понимаю, как русские могут свято верить этому идиоту, который и свою страну обрёк на такое горе. Они поддерживают войну в соседнем государстве при том, что мы такие же самые. Мы с тобой на русском говорим. Я можу українською. Но зачем? Меня никто не ущемлял, не обижал.

Оказывается, у нас было шикарно. В это время я должен был купить машину и плитку положить во дворе. До войны мы готовились к деткам. Сделали всевозможные анализы.

Мысль Игоря прерывает звук взрыва.
 

“Белорусы всегда такие светлые, добрые”

Под конец не можем не спросить об отношении к белорусам. Ведь бомбят Украину в том числе с белорусской территории. И это даже не скрывается.

— С одной белоруской, которая поддерживает “спецоперацию”, я долго не спорил даже, а пытался понять её точку зрения. Дошло до того, что она написала, что ни с кем не может вести нормальный диалог. Потому что на все её доводы начинают скидывать фото мёртвых русских солдат, “проявляются приступы агрессии”. Всё закончилось тем, что я её заблокировал. Но я уверен, что это единичный случай.

В целом отношение к белорусам у Игоря всё ещё хорошее.

— Белорусики… За всю жизнь я не встречал ни одного злого, подлого белоруса и, уверен, не встречу. Они всегда такие добрые, светлые. Да, есть у вас президент такой, но он не вечный. Точно так же, как и другой подонок в России.

Меня за последнее время очень сильно порадовали белорусские партизаны, которые действуют на ЖД. Русские тоже не все зомбированы пропагандой, которую на голову не натянешь. Слежу за несколькими блогерами и оппозиционерами. Есть адекватные.

Смотреть на марионеточное белорусское правительство и то, как из Беларуси летят ракеты, украинцам больно, подчёркивает собеседник. Он всё же надеется, что у белорусов хватит сил не допустить ввода белорусской армии в Украину. 

— По-другому ваш усатый ничего не может сделать. Он хотел власть до конца. Теперь тоже станет военным преступником. Ещё некоторых русских можно понять. Им проще верить, что тут нацисты. Хотя мы ни на кого в четыре утра не нападали. Им проще верить, что они делают благородное дело, нежели принять, что они находятся на абсолютной стороне зла, которая сеет разрушение и смерть.

Ничего, мы сможем всё вернуть. Никогда ни в чём не был так уверен. Мы победим, — подводит черту Игорь.