Крымские названия: депортация имен
18 мая — День памяти жертв геноцида крымскотатарского народа. 73 года назад, в 1944 году, почти 200 тысяч крымских татар обвинили в сотрудничестве с нацистской Германией и по приказу Сталина депортировали с их исторической родины — из Крыма. Вместе с людьми тогда «депортировали» и названия: карта полуострова лишилась более тысячи крымскотатарских, караимских, немецких, греческих, армянских и других наименований. Это были крупнейшие топонимические репрессии в истории Советского Союза, за которыми, к тому же, не последовало реабилитации, — исторические названия так и не вернулись. Громадское рассказывает о том, как менялись имена на карте Крыма.
«Село, где родился мой дедушка по папиной линии, называлось Сарылар, — рассказывает главный редактор издания «Украинская правда», крымская татарка Севгиль Мусаева. — Сарылар в переводе с крымскотатарского значит “рыжеволосые”. Там действительно были все рыжие. А в 1948 году его переименовали в Белобродское. Сейчас этого села уже нет».
Село Сарылар попало под самую крупную — третью — волну топонимических репрессий в Крыму. Указ о массовых переименованиях Президиум Верховного Совета РСФСР выпустил в годовщину депортации — 18 мая 1948 года. Документ стирал с карты тысячи древних названий и заменял их на безликие советские. Сарылар — яркий пример: старое название было важной характеристикой села и его жителей, а новое ни о чем не говорило. Вместе с рыжеволосыми жителями исчезло и слово, которое могло о них рассказать.
Три волны
Обезличивание карты Крыма началось спустя почти полгода после депортации — в декабре 1944. Первым указом Президиума Верховного Совета РСФСР было переименовано 11 районов и районных центров в Крыму, имевших крымскотатарские и немецкие названия. Города тогда не трогали, но все-таки один оказался в списке. Древний Карасубазар назвали Белогорском.
Карасубазар в переводе с крымскотатарского означает «рынок на Карасу». А Карасу — это небольшая река, на которой расположен город. Её название дословно переводится как «чёрная вода» (qara — чёрный, suv — вода). До 18 мая 1944 года Карасубазар и Бахчисарай были городами, в которых преобладало крымскотатарское население.
Декабрь 1944 стал репетицией переименований. Власть готовила настоящий каток, который должен был зачистить полуостров. Вторая волна последовала через восемь месяцев — в августе 1945. Тогда было переименовано более 300 сел и поселков.
Но и эти масштабы были «незначительны» по сравнению с тем, что произошло 18 мая 1945 года. Тогда было переименовано более тысячи крымских населенных пунктов. На карте Крыма вместо крымскотатарских наименований появились такие названия, как Рабочий Уголок, Тыловая, Штурмовое, Резервное, Комсомольское, Буревестник, Партизаны, Трудолюбовка.
Новые имена
Переименовывать надо было так много и так быстро, что исполнители с трудом справлялись с поставленной задачей. Дедлайн был довольно жестким: подготовить предложения по переименованию нужно было до 1 ноября 1948 года. Райкомам предстояло придумать за это время более тысячи названий. В ход шло все: имена, садово-огородная тематика, явления природы, сельскохозяйственные и военные термины.
Некоторым селам повезло: их имена сохранили свои исторические значения, фактически их просто перевели с крымскотатарского на русский. Так, например, произошло с родным селом украинской певицы Джамалы — Малореченским. Его довоенное название — Кучук-Узень, что в переводе означает «мелкий источник». Уже через три месяца после депортации туда въехали новые жители — из Ставропольского и Краснодарского краев. Они попали под постановление «О переселении колхозников в районы Крыма».
Еще один пример такого переименования-перевода — село Синекаменка. До войны оно называлось Кокташ – в переводе с крымскотатарского «синий камень». Говорят, что на рассвете огромный каменный зуб действительно приобретает синий оттенок, его видно даже с трассы Керчь-Симферополь. Летом 1944 в Кокташ-Синекаменку приехали колхозники из Курской и Тамбовской областей.
Но такие точные переводы можно назвать счастливыми исключениями. Большинство новых названий сел и поселков не говорило ничего об их прошлом.
На весь полуостров тогда осталось всего семь городских топонимов с тюркскими корнями: Бахчисарай, Джанкой, Инкерман, Керчь, Саки, Старый Крым и железнодорожная станция Ишунь. Правда, и им придумали новые имена — просто не успели переименовать. Бахчисарай едва не стал Пушкиным, а Джанкой — Отрадным или Узловым.
Память о крымских татарах хотели отнять даже у гор и рек: советские власти готовили четвертую волну переименований. Она должна была затронуть географические названия. Гору Ай-Петри планировали переименовать в Петровы скалы, Демерджи — в Обвальную, Роман-Кош — в Высокую, Шайтан-Бурун — в Лисицыну гору, а водопад Джур-Джур должен был стать Шумным. Очередную волну переименований запланировали на лето 1953 года. Помешала смерть Сталина в марте 1953, процесс пришлось остановить.
Ситуацию в послевоенном Крыму, даже на картах которого не сохранилось напоминаний о крымских татарах, ярко иллюстрируют стихи советского поэта Бориса Чичибабина. Герой стихотворения «Крымские прогулки» приезжает отдыхать в Крым, ищет крымских татар — и не находит.
Волны мой след кропили,
плечи царапал лес.
Улочками кривыми
в горы дышал и лез.
Думал о Крыме: чей ты,
кровью чужой разбавленный?
Чьи у тебя мечети,
прозвища и развалины?
Проверить хотелось версийки
приехавшему с Руси:
чей виноград и персики
в этих краях росли?
Люди на пляж, я — с пляжа,
там, у лесов и скал,
«Где же татары?» — спрашивал,
все я татар искал.
Шел, где паслись отары,
желтую пыль топтал,
«Где ж вы,— кричал,— татары?»
Нет никаких татар.
Возвращение
Репрессии против крымских топонимов были уникальны: ни один народ не был лишен так надолго своей географической памяти. Если же говорить не о народе, а о территории, то сравнить ситуацию можно лишь с тем, что происходило после Второй мировой войны с Восточной Пруссией, где все немецкие названия были на 100% заменены на русско-советские, начиная с Кёнигсберга-Калининграда и Тильзита, который превратился в Советск, и заканчивая самыми маленькими поселками. В 1946 году по территории нынешней Калининградской области РФ прошелся топонимический танк: советская власть уничтожала напоминания «о немецко-фашистских захватчиках». Выступающие на митинге по случаю переименования Кёнигсберга говорили: «С присвоением городу имени Калинина положен последний камень на могилу фашизма и немецко-прусского юнкерства».
Так, даже с помощью топонимики советская власть проводила параллель между фашистами и крымскими татарами.
Похожие по масштабу топонимические репрессии пережили в 1940-е Чечня и Ингушетия, но их национальные названия вскоре вернулись на карты. Крымские татары не дождались этого ни в советское время, после смерти Сталина, ни в годы независимости Украины. И только аннексия Крыма Россией в 2014 году заставила политиков задуматься о реабилитации репрессированных названий и возвращении имен.
В мае 2016 Верховная Рада своим постановлением «О переименовании отдельных населенных пунктов и районов Автономной Республики Крым и города Севастополя» постановила переименовать 75 населенных пунктов и районов Крыма, вернув им исторические крымскотатарские названия. Этот шаг стал хоть и важным, но чисто символическим: практически воплотить его в жизнь до деоккупации Крыма невозможно. Получается, что имена вернулись лишь частично.
Хотя все это время они продолжали и продолжают жить в памяти и повседневном общении крымских татар. Телеведущая Халисе Зинедин, например, рассказывает, что в ее семье всегда использовались только старые, довоенные названия. «Когда я была маленькой, я думала, что это просто разные села, я не понимала, что речь идет об одном и том же», — признается она.
Вот несколько историй крымскотатарских сел, которым Верховная Рада постановила вернуть названия в мае 2016 года.
Улаклы (Бахчисарайский район)
Улаклы — крымскотатарское название. Его этимология, возможно, связана со словом «козленок». А еще во многих тюркских языках улак — это перекладная, сменная лошадь. Возможно, когда-то тут меняли лошадей. Когда-то это село было одним из центров политической жизни Крымского ханата: тут находилась одна из ханских резиденций. Помимо дворца, были медресе и мечеть. Их строительство приписывали первому крымскому хану Хаджи Герею. По данным переписи населения от 1926 года, 100% населения здесь составляли крымские татары. В 40-х местную мечеть уничтожили, село переименовали в Глубокий Яр.
Село Орталан (Белогорскоий/Карасувбазарский район)
Имя Орталан село получило благодаря местному рельефу. Оно расположилось в лощине между гор, а Орта Алан в переводе с крымскотатарского означает «поляна, поселение в центре». Давным-давно это место облюбовали еще готы и аланы. Позже, деревней Орталан владели генуэзцы, а потом — османы. После депортации крымских татар историческую мечеть тут использовали как конюшню, а позже снесли. Село переименовали в Земляничное.
Живописные виды старого Орталана можно увидеть на картинах пейзажиста Серебряного века Константина Богаевского.
Катырша-Сарай (Белогорский/Карасубазарский район)
Это крымское село сто лет назад было известно своими сероводородными источниками. Вероятно, именно поэтому во время массовых послевоенных переименований в Крыму ему дали имя Лечебное.
Но изначально оно означало дворец, а не санаторий и называлось Катырша-Сарай. С крымскотатарского это переводится как дворец Катыршаха. Во времена ханата, вероятно, именно это село было местом пребывания местных мурз. Сюда в 1777 году прибыл хан Шахин Герей. Село было довольно большим, и населяли его исключительно крымские татары. В 1928 году большевики сожгли всю библиотеку. В 1934 снесли минарет, а здание мечети и медресе растащили по кусочкам для нужд колхоза. Ни одно из старых зданий не сохранилось.
Село Коккоз (Бахчисарайский район)
Коккоз в переводе с крымскотатарского означает «синие глаза». У коренных жителей этого села — крымских татар — были светлые волосы и светлые глаза серых и голубых оттенков. Возможно, это наследие готов и гуннов, которые здесь потеснили скифов и эллинов в 4 веке нашей эры. Коккоз был последним на пути к перевалу Ай-Петри, через который шли тропы на южный берег Крыма. Этими тропами и пользовались купцы. В Коккозе они останавливались для отдыха и смены лошадей.
В Коккозе, который после войны переименовали в Соколиное, сохранилась традиционная крымская архитектура: Юсуповский дворец, Юсуповская мечеть, мечеть Али-бея Булгакова; фонтаны Булгакова и фонтан «Голубой глаз», который напоминает об историческом названии села.
«Практической пользы от возвращения этих имен, наверное, мало, — рассуждает Севгиль Мусаева. — Но вот с моральной точки зрения это правильно — хотя бы потому, что крымские татары добивались этого 25 лет после возвращения в Крым! Ведь крымскотатарские названия очень много рассказывают об этой местности, они даны с любовью к родной земле. Жаль, что только сейчас об этом задумались и решили реализовать».
