Лозовик: Оппозиция столько говорит о фальсификации, что ей уже не верят

Еврорадио: Руководство Центризбиркома назвало активность избирателей во время местных выборов чрезвычайно высокой — проголосовало более 77%. И пояснило это Майданом: мол, белорусы у себя такого не хотят и активно пошли выбирать местную власть. Между тем, две предыдущие избирательные кампании были еще более активными — там проголосовало свыше 79% избирателей. Так в Майдане ли причина?

Николай Лозовик: Понимаете, в начале года Центральная комиссия высказала мнение, что, может, сельские и поселковые советы и не надо выбирать — достаточно и местной администрации. И настроя с самого начала года на активную избирательную кампанию, на первичном уровне у руководства Центризбиркома не было. Позже руководители областей, губернаторы высказались за то, что депутатов местных советов надо выбирать, поэтому мы сразу два варианта разрабатывали: что будут эти советы и что их не будет. Когда стало известно, что надо будет формировать и советы первичного уровня, очень активно начала работать и Центральная комиссия. И все остальные субъекты, которые участвуют в организации выборов, подключились на все 127%. Короче, работа шла с нарастающим темпом, чтобы компенсировать то охлаждение, которое возникло из-за нашего предложения. А на активность избирателей оказали свое влияние и изменения в законодательстве, и более активная работа СМИ, и Майдан, и даже хорошая погода.

Еврорадио: Эта кампания не стала исключением — и во время ее наблюдатели зафиксировали достаточно много нарушений и фальсификаций…

Николай Лозовик: Оппозиция исполняет свою роль так, как считает нужным ее исполнять! Возможно, это входит в сценарий их работы — о фальсификации выборов говорят еще задолго до выборов. Это их традиционная риторика, мы этому уже не удивляемся и смотрим на это очень спокойно. Причем мы заметили: что бы ни делалось, какие бы самые прогрессивные изменения не проводились, с точки зрения оппозиции они всегда получают негативную окраску. Я считаю, что белорусская оппозиция в этом плане, как раз, и проигрывает — надо разделять. Когда власть делает что-то хорошее, то надо отметить, что власть в этом направлении достигла чего-то хорошего, а когда делает что-то плохо, на взгляд оппозиции — это надо критиковать. Но когда что бы ни сделали — все плохо, то тогда такой оппозиции просто перестают верить. Как в случае с тем пастушком, который без причины кричал “Волки!” Так и оппозиция — она уже столько говорит об этой фальсификации и до выборов, и во время них, и после выборов, что просто перестают им верить. Но перед ними, по-видимому, стоит задача написать как можно больше актов о нарушениях! И рассчитывают, по-видимому, на несведущего читателя этих актов. Впечатление, что работодатель дал им задачу написать определенное количество актов, чтобы заработать определенное количество трудодней, они и стараются. Причем, даже когда нарушения нет — пиши, что это нарушение, и оно проходит.

Еврорадио: Из ваших слов следует, что наблюдатели едва ли не придумывают нарушения!

Николай Лозовик: Приведу пример. На проведение предвыборных пикетов разрешение брать не надо, но местная администрация должна принять решение, в каких местах пикеты проводить нельзя. И вот в этот раз исполком в Бресте не принял такого решения — не определил, где пикеты проводить нельзя. Наблюдатели сразу начали писать: не принял такое решение исполком — значит, выборы сразу можно считать недействительными. Где логика? Им нигде ничего не запретили — делайте свои пикеты, работайте и радуйтесь! А они не радуются, а протоколы пишут и акты составляют. Это — один из примеров, как бездействие местной власти в пользу оппозиции расценивается той как создание каких-то преград. Или на одном участке от комиссии потребовали, чтобы в урне для голосования опечатали не только верх, но и дно. Комиссия отказалась это делать и — снова жалоба. Поэтому мы к заявлениям о фальсификации относимся очень спокойно, особенно с учетом того, что за нарушение избирательного законодательства предусмотрена ответственность. А за фальсификацию предусмотрена уголовная ответственность. Зачем членам комиссии на выборах, где и порог явки не установлен, и безальтернативные округа, идти на какие-то фальсификации, чтобы сесть потом на скамью подсудимых? Кстати, к сведению тех, кто любит использовать этот термин: безосновательные обвинения в фальсификации — клевета, за которую также законом предусмотрено уголовное наказание.

Еврорадио: Я тоже специально подобрал несколько примеров, которые наблюдатели подают как нарушения. Вот, давайте их разберем и определим — нарушения ли это. Так, согласно избирательному законодательству, бюллетени из ящиков для досрочного голосования, для голосования по месту жительства избирателей и с избирательного участка считаются порознь. А на одном из избирательных участков их высыпали в одну кучу и начали считать — нарушение?

Николай Лозовик: Это нарушение: и закон требует считать отдельно. И мы на семинарах учебных об этом говорили. Другое дело, что это нарушение не оказывает влияния на итоги голосования. Как ни считай — все равно результат будет одинаковым. Это просто привычка осталась такая — до 2010 года такого требования не было. Короче, это — нарушение избирательного законодательства, не оказывающее влияния на итог голосования.

Еврорадио: Другой случай: наблюдатель попросил ознакомиться со списками избирателей на участке и спискам тех, кто захотел голосовать дома. Списки не дали, только сообщили общие цифры — есть ли тут что?

Николай Лозовик: Скажем так: если бы члены комиссии показали эти списки, то они превысили бы свои полномочия. Раньше у нас была прописана в законе норма, которая требовала вывешивать на участке списки всех избирателей. Но потом люди начали жаловаться: мол, в списках указана не только моя фамилия, но и адрес, а я не хочу, чтобы чужие люди знали мой адрес. Поэтому приняли решение, что когда человек проверяет свои сведения в списках, то он может смотреть только страницу, где его фамилия, а не весь список. Эта норма была внесена в избирательное законодательство по требованию самих избирателей.

Еврорадио: Цитирую: “Ящики для голосования по месту жительства не были опечатаны до 16.20 и находились не на виду у наблюдателей: были закрыты в кабинете, ключ от которого был у председателя комиссии. Который на требования наблюдателей поставить ящики на виду не реагировал”. Это нарушение?

Николай Лозовик: По процедуре надо было все ящики опечатать до начала голосования. И если так оно на самом деле было, то это — нарушение. Но опять же: мы оцениваем серьезность нарушения с точки зрения того, повлияло ли оно на итоги голосования. Если эти ящики не использовали до 16-и часов, опечатали после 16-и и только тогда начали с ними работать, пошли с ними к избирателям домой, то на итоги выборов это никоим образом не повлияло.

Еврорадио: На другом участке члены комиссии, поехав домой к избирателям, отказались брать с собой наблюдателя. Мотивируя тем, что нет свободного места в машине. Могут члены комиссии собирать голоса по квартирам без наблюдения наблюдателей, не брать их с собой?

Николай Лозовик: Могут поехать и без наблюдателя. И поэтому, к примеру, международные наблюдатели, зная, что так может случиться, используют свой транспорт. Тут да: наблюдатель имеет право присутствовать при голосовании дома, но в законе нет требования, что члены комиссии обязаны взять его с собой.

Еврорадио: Сколько бюллетеней в такую поездку должны брать с собой члены комиссии — столько же, сколько людей попросили, чтобы к ним приехали, или с запасом?

Николай Лозовик: Берут с собой бюллетеней столько, сколько людей в списке, но иногда нужен и запас на тот случай, если будут испорченные. Дома может больной человек дрожащей рукой поставить не так “галочку” и заявить, что сделал ошибку при голосовании. Сразу члены комиссии помечают этот бюллетень как испорченный, избиратель пишет на бланке, что бюллетень испорчен им, и ему выдают другой. Поэтому — какой-то резерв должен быть.

Еврорадио: Еще пример нарушения, по мнению наблюдателей, во время голосования дома: “Не спросили паспорт ни у одного из тех, кто голосовал дома — члены комиссии удовлетворились тем, что избиратель на словах подтвердил свои данные. Никто из тех, кто проголосовал, не поставил подпись в специальном бланке, что ему выдали бюллетень для голосования — такого бланка у членов комиссии просто не было”…

Николай Лозовик: Написать в интернете можно все, что угодно, и проверить это после практически невозможно. Я вот в интернете прочитал "признание" молодой учительницы, которая не назвала своего имени, "боясь репрессий", о том, что был какой-то приказ, чтобы завысить явку. Если люди не пришли, то за них чуть не сами члены комиссии голосовали. Меня в этой истории смущает, что это было в сельской школе в Полоцком районе. Это на деревне, где практически все население без всякого принуждения идет и дисциплинированно голосует! Если бы это было в городе, в Минске тем же — тут и процент явки совсем другой: 60% проголосовало, а 40% прошли мимо этого голосования. Но на деревне, и там еще были какие-то манипуляции — это меня наводит на мысль, что такие "факты" высасывают из пальца.

Еврорадио: Тогда и история о том, как член движения “За свободу” Александр Щемилев выиграл выборы в Добейковский сельсовет, а спустя несколько дней выяснилось, что депутатом стала его конкурент, у вас доверия не вызовет?

Николай Лозовик: Должны быть не "истории", а конкретные факты. По фактам можно и проверку провести.

Еврорадио: Хорошо, согласно словам председателя ЦИКа Лидии Ермошиной, по итогам голосования пришло свыше 200 жалоб — были ли среди них те, которые действительно фиксировали нарушения?

Николай Лозовик: Большинство из этих жалоб действительно подтвердились. Причем они касаются организационных вопросов, уровня работы комиссий… Не только у нас, но и в любой стране острым вопросом является точность списков. Люди иногда очень остро реагируют, когда не находят себя в списках. Но избежать полностью таких неточностей невозможно. Списки составляют исполнительные органы на основании списков, которые использовались на прошлых выборах, уточнив их через органы ЗАГС, органы миграции, паспортные отделы и коммунальные службы и другие службы, которые ведут учет граждан. И, тем не менее, всегда в этих списках бывают ошибки. Такие жалобы мы считаем оправданными и оперативно пытаемся на них реагировать. Второе, на что жалуются: мы говорим, что избирательные комиссии распространили информационные материалы о кандидатах, но не до всех избирателей эти материалы донесли. Для нас это серьезный сигнал: где-то комиссии недоработали, кто-то и приглашение с этими информационными материалами не получил…

Еврорадио: По итогам прошлых парламентских выборов в законодательство были внесены такие репрессивные, по мнению оппозиции, изменения, как, к примеру, запрет бойкота выборов. Видно, какие-то изменения будут вноситься и после этих выборов — что еще будете репрессировать?

Николай Лозовик: Начнем с того, что идею бойкота выборов поддерживают не все оппозиционеры. А разве запрет бойкота — это репрессии?! Напротив, агитируй за своего кандидата более свободно — и все! А зачем агитировать за срыв общегосударственной кампании? Тем более, что это не наша придумка — мы присоединились к специальной избирательной Конвенции СНГ, где есть специальная статья, которая запрещает агитацию, “направленную на срыв либо перенос выборов”. Если мы присоединились к этой Конвенции, то мы же должны выполнять эти международные стандарты! Вот, и мы в свое законодательство внесли норму, которую взяли из международного стандарта. Не ради репрессий против оппозиции. Да и оппозиция, напротив, должна агитировать за то, чтобы никакого бойкота не было, чтобы их поддержали на выборах, чтобы больше пришло людей и поддержала их гениальные идеи. Зачем им бойкот этот? А что касается внесения возможных изменений, то у меня пока никаких идей нет. Не знаю, есть ли на эту тему какие-то мысли в председателя ЦИКа или депутатов парламента, но мне кажется, что в значительных изменениях сейчас нет необходимости. 

Еврорадио: Постоянно много претензий к тому, как формируются избирательные комиссии — местными властями из своих людей. Может, как-то изменить подход, чтобы снять хотя бы эту претензию?

Николай Лозовик: Одно время я попробовал с органами, которые формируют комиссии, повоевать. На прошлых выборах я просто требовал отчет: почему представителей оппозиции не включают в состав избирательных комиссий, почему мало включили? Не хотел бы я обижать нашу оппозицию, но посмотрите, кто туда сегодня идет. Есть определенная часть идейных, которые за идею, за свободу, еще за что-то там воюют. Но есть оппозиция — обиженные властью.  Если имел неприятности с законом, был наказан и после этого не любит власть и пошел в оппозицию. И вот, к примеру, в Гродно я спрашиваю: “Вам дали 15 кандидатур на включение в комиссии, а вы включили только одного — почему так мало?” А мне говорят: “Из этих 15 человек большинство — судимые и безработные”. И судимости были не за то, что где-то флагом помахал или пикет неразрешенный провел: грабеж, разбой, угон транспорта и даже за изнасилование. И таких людей предлагают в состав избирательных комиссий! Какое уважение людей будет к членам комиссии, которые сидели за грабеж и изнасилование?

Еврорадио: Выбирая, кто из членов ЦИКа поедет наблюдать за выборами в Латвии, Лидия Ермошина сказала: “У нас есть пару человек, которые пока еще не внесены в список невъездных в ЕС — они и поедут”. Но ведь сама она, невъездная, год назад ездила на конференцию ОБСЕ в Вену — могли бы сейчас ей или вам сделать разовую национальную визу…

Николай Лозовик: Ага, а потом, после поездки Ермошиной в Вену, оппозиция провела настоящее расследование с привлечением ЦРУ — кто ей эту визу выдал? Послы все отнекивались: “Это не я и не я”. А если серьезно, то когда кто-нибудь из наших иностранных партнеров будет проводить международное мероприятие и проявит заинтересованность в нашем участии, он может пригласить нас и обеспечить открытие визы. Лидия Михайловна ездила в Вену по приглашению ОБСЕ и виза ей была открыта по ходатайству этой организации.

Фото: Змитра Лукашука