"Муж отказался ехать на Донбасс, власти нам не помогут"

С Амирой знакомимся на кухне частного дома в Бресте. Женщина готовит стол к обеду. В духовке запекается домашний хлеб, в кастрюле варится борщ, а на сковороде жарится что-то, что не удаётся распознать. Увидев, что мой взгляд остановился именно на сковороде, женщина объясняет:

"Это черемша — медвежий лук. У чеченцев, очень популярны блюда из неё".

Амира — многодетная мать из Чечни. Более полугода года назад вместе с мужем и пятью детьми она приехала в Брест из 95-го региона РФ. Город над Бугом не был и не является конечным пунктом для этой семьи. Как и многие их соотечественники, они пытаются без виз попасть в Польшу, где хотят получить политическое убежище. Большинство из таких чеченцев польские пограничные службы к себе не пропускают.

У этой семьи было около 20 попыток проехать на электричке в Тересполь. Пока безрезультатно. Каждая такая попытка обходится примерно в 50 евро. Муж говорить отказывается, потому говорим с Амирой.

"Когда закончились деньги, мы ещё жили на съёмной квартире, одалживали. Но позже пришлось переехать с детьми на вокзал. Жили там три недели. Люди из Беларуси помогали кто чем: и едой, и лекарством, и одеждой, и, конечно, морально поддерживали. Более двух месяцев, как нам тут дали временный дом".

В этом доме Амира занимается домашней работой, во всём помогает хозяевам. Брестская семья, которая приютила чеченцев, пожелала остаться инкогнито. Все переживают, что гостей с Кавказа могут отыскать те, от кого они здесь прячутся.

"Мой муж — бывший военный. По службе он участвовал в антитеррористической операции в горах (на территории Чеченской республики). У них произошла перестрелка, в результате которой с обеих сторон были жертвы. Однако с той стороны было больше. Была объявлена кровная месть. Те, кто её объявил, они — игиловцы".

По словам Амиры, правоохранительные органы Чечни не могут их защитить, или, скорее, не хотят. Муж стал персоной нон грата, когда уволился из армии. Причиной стало нежелание подчиниться незаконным, по его мнению, приказам командования. Амира отказывается говорить, в каких войсках служил муж, но спустя время некоторое неожиданные подробности всё-таки озвучивает:

"Он один раз был в Крыму "по работе", но там ведь войны не было — это не для кого уже не секрет. Мирно и без крови взяли Крым. А когда уже отправляли на Донбасс, муж отказался это делать. Это было в 2014-м году. Они тогда всегда были на боевых выездах. Из-за того, что муж отказался ехать на Донбасс, власти нам не помогут".

СКОЛЬКО СЕГОДНЯ ЧЕЧЕНЦЕВ В БРЕСТЕ?

Ещё осенью в Бресте, по разным подсчётам, находились от 1 до 3 тысяч чеченцев. Амира говорит, что большинство из них сбежали от режима Кадырова, или, как они, от кровной мести. Были среди них и "экономические беженцы", те, кто искал в Евросоюзе лучшей жизни. Однако эти люди после нескольких неудачных попыток переезда не выдерживали и возвращались в Чечню. В Бресте остались самые отчаянные, те, кто боится возвращаться.

"Люди, которые убежали от режима Кадырова, никогда не вернутся в Чеченскую республику, они опасаются за свою жизнь. Если уж очень захотят увидеть кого-нибудь из родственников, могут тайно приехать в Пятигорск, Нальчик или Махачкалу и повидаться там. Но приехать в Чечню и ходить там по улицам они не будут".

По информации Еврорадио, сейчас в Бресте находятся около 40 семей (в каждой от 4 до 7 детей). Около 20 из них — "старые", как называет их Амира, — это те, кто находятся в Бресте с прошлого года. У большинства закончились деньги, их приютили неравнодушные брестчане. "Новые" — те, кто приехал не так давно.

Можно ли как-то определить, что человек бежит от реальных проблем, спрашиваем у правозащитника Никиты Матющенкова, юриста миссии помощи беженцам Human Constanta в Бресте.

"Конечно, есть способы проверки. Например, если ты достаточно долго интервьюируешь людей-жертв пыток, то видишь, как они это снова переживают. Когда разговариваешь с человеком, который лжёт или рассказывает чужую историю, сразу видна разница. Самый простой способ проверить — просто попросить пересказать историю в обратном порядке".

По словам юриста, польские пограничные службы почти всех чеченцев автоматически записывают в "экономические беженцы". И разворачивают обратно в Брест. Хотя должны принимать всех, кто заявляет о желании получить политическое убежище. Польская сторона оправдывается тем, что якобы не все чеченцы заявляют о политическом убежище. Проверить это сложно. Юристов, которые периодически сопровождают чеченцев на границе, пограничники не пускают к процедуре "проверки беженцев".

Яркий пример — акция 17-го марта, которую совместно провели белорусские и польские правозащитные организации.

"В акции участвовали 14 польских адвокатов, они по доверенности сопровождали 14 семей искателей убежища. Адвокаты переехали в Тересполь и пытались добиться доступа к процедуре принятия заявлений и оформления соответствующих документов. Ни одного из них к процедуре не допустили, и ни одна из 14 семей в Польше не осталась".

Из нескольких десятков семей, которые штурмуют границу, поляки пропускают за раз 1-2 семьи. К сегодняшнему дню, по примерным подсчётам правозащитников, переехать таким образом границу смогли около двух тысяч человек.