Подарки от Ники: 5-летняя украинка печёт для военных пряники и плетёт браслеты

Пятилетняя Ника из Николаева очень любит тонкие блинчики. В первые дни войны в городе не хватало продуктов. Были перебои с поставками, а в магазинах всё разобрали. Тогда мама Ники — Наталья — решила порадовать дочь блинчиками.

А Ника предложила отдать половину военным, которые охраняли блокпост недалеко от дома.

— Говорит, мамочка, давай половину блинчиков дядям на блокпост принесём. Я спрашиваю — зачем? Ника: “Вони оберігають мій спокій”. И вот с этих блинчиков пошло и поехало. Ребёнок стал волонтёрить.

Как прошёл этот год для Ники, Еврорадио рассказала мама самой маленькой украинской волонтёрки — Наталья.
 

“Плачет моя бабушка, плачет мой пятилетний ребёнок”

“Дяди” на блокпосту назвали Нику своей подружкой и “бандиткой”. А Ника приносила им то чай, то кофе, то обед, то желто-голубой браслетик. Она сплела его из бисера, который ей подарили на день рождения — когда войны ещё не было. “Подружку-бандитку” всегда благодарили конфетами.

— Наверное, и к новому году подарки для военных готовите?

— Конечно! Она готовит для военных мотанки — это такие маленькие ангелочки из фатина. В первый раз она их сделала, когда для кого-то из знакомых нужно было организовать сбор денег. Ника продавала этих ангелочков, и для неё это было так важно: я собрала деньги, я отдала, я нужна. Потом эти ангелочки помогли собрать деньги на солнечную станцию.

И вот теперь мы снова сделаем таких же ангелочков — только теперь просто подарим их военным, которые будут стоять у нас на блокпостах.

— И люди с оружием на блокпостах Нику не пугают?

— Я первое время боялась, а она — нет. Помню, как в первый раз приехали на блокпост, привезли суп в кастрюльке, а Ника ещё картинку нарисовала. Военные нам говорят: прячьтесь, тревога, воздух! И один из них сразу спрятал Нику за спину. У него автомат на плече, а ей не страшно, она говорит: дядя, я же тебе картинку не отдала!

Они после этого и стали её бандиткой называть. Мол, какая тревога — картинку нужно отдать!

Сейчас многие мои друзья, которых она считает своими друзьями, мобилизованы. И вот это для нее было удивительно — увидеть их в форме, с автоматами.

— Белорусские добровольцы из батальона “Террор” показывали нам фотографии пряников, которыми их угощала Ника. А до войны она умела печь?

— Это наши новые навыки: мы и месить научились, и с миксером работать, и пряники расписывать!

Какие ещё у нас новые умения? На Пасху пошли в церковь, ребёнок научился креститься, научился свечечки ставить. Пришла в церковь, батюшку растрогала. Я ей говорю: вот сюда ставишь свечечку и думаешь о самом своём сокровенном желании. А она на всю церковь говорит: я хочу, чтобы война закончилась. Дай Бог. Этого все хотят.

— Незадолго до 24 февраля Нике исполнилось 5 лет. А на сколько лет она выросла за месяцы войны?

— Я отчетливо помню дату: 7 марта. Помню, сидит моя бабушка — ребёнок войны, сидит мой пятилетний ребенок. Мы слышим, как всё падает, как всё взрывается — и не знаем, выживем или нет.

Бабушку и ребёнка посадили в самый далёкий угол. Накрыли одеялами. Ребёнок плачет, бабушка плачет. Тогда мой ребёнок сказал: пусть плохие русские садятся в ракету и улетают.

И за те дни она очень быстро выросла. А за этот год — выросла лет на пять. В первые дни войны она была очень уставшая, от недосыпа под глазами были постоянные синяки. Сейчас смотрю на её старые фотографии и вижу, что у неё очень изменился взгляд. И у нас очень много таких детей.

Но с другой стороны: я смотрю на своего ребёнка, который старается помогать ребятам, знаю, что она не одна это делает — и представляю, каким будет наше государство, когда эти дети вырастут. За такими детьми будущее.

Когда она идёт на блокпост, всех обнимает. И у военных, которые с ней общаются, тоже появляется вера.

Один из браслетиков, которые делала Ника, мы подарили нашему другу. Он уехал воевать, попал под обстрел. Многие тогда не вернулись. А он вернулся. Вещи, рюкзак — всё осталось на поле. А этот тоненький браслетик на резиночке сохранился.

Он так берёг его, а потом поехал на Донецкое направление, звонит оттуда и говорит: Наташа, у меня браслет порвался. Я его успокаиваю — было бы из-за чего переживать. А он говорит: что ты, я его всегда с собой носил, берёг.

Второй мальчик рассказывал, что куколку-мотанку, которую Ника сделала, всегда носил возле сердца. Вояки к этому очень трепетно относятся. Я говорю — мальчики, да я вам хоть 50 куколок сделаю, отправлю. Проблема в том, что туда, где они сейчас находятся, сложно что-то передать.
 

“Не хочу, чтобы ребёнок ненавидел”

Наталья показывает фото дочери, которые сделали в день рождения — на них Ника в платье принцессы. И новые фотографии. На них Ника — в маленьком бронежилетике с надписью “Princess”.

— Какой была жизнь Ники до войны?

— Ходила в садик, с двух лет занималась танцами, только-только записалась на чирлидинг. Когда началась война, Ника спросила: мы что, не пойдем в садик? И на танцы не пойдём? Как ребенку в пять лет объяснить, что происходит?

— А как вы объяснили?

— Первые два дня мы ничего не говорили, а она пыталась понять, почему в доме такая суматоха, почему мама собирает все документы.

Уже когда начались прилёты, когда пришлось прятаться в подвале, мы объяснили — война. Сказали мягко: когда одно государство хочет захватить территорию другого, получается, что люди воюют, люди стреляют. Ещё неделю мы ей не рассказывали, с кем воюем, а потом мягко объясняли, с кем.

— У вас, наверное, родственники в России?

— Да, дальние родственники. В начале войны они мне написали — вам надо уезжать оттуда, всё равно всё изменится, вы не будете больше там жить, как жили, уезжайте из страны. Я ответила: это мой дом, здесь родился мой ребенок, здесь всё, что мы наживали всю жизнь — почему я должна уходить? Почему я должна бежать?

В общем, да, приходилось объяснять ребёнку, с кем мы воюем. Объяснять грубо не хотелось, и не хотелось, чтобы ребёнок ненавидел русских. Хотя понятно, что отношение у неё сформируется и без моего участия, и что хорошим оно не будет. Она всё видит, она всё прекрасно понимает.

Я всегда говорю: что с одной, что с другой стороны гибнет много детей, другие дети остаются без родителей. За что гибнут люди? Все эти месяцы не могу этого понять.

Я знаю, что иногда родители выбирают не объяснять детям, что происходит. И дети живут, как в коконе. Живут так все эти десять месяцев. Но что будет потом, когда война закончится? Как родители объяснят, что всё это время скрывали от детей войну?

Я много раз предлагала Нике — давай уедем? У нас есть родственники за границей. Она — ни в какую. Даже когда выезжаем на неделю в другие украинские города, она тянется домой.

Я иногда думаю: ну хорошо, мы уедем. Но наши друзья, родственники, которые воюют — как они? Ты даже здесь, находясь на расстоянии километров, ничем не можешь помочь. Вот и стараешься хоть как-то, хоть чем-то, хоть теми же продуктами, что-то сделать. А уехав, ты будешь просто сидеть в депрессии и постоянно плакать, потому оттуда не сможешь помочь ничем вообще.

А не дай Бог что-то случится? Ты не сможешь прилететь за пару часов.

— Вам приходится рассказывать Нике плохие новости?

— О том, что некоторые люди, которых она знала, погибли, мы не рассказывали. У нас и так были проблемы со сном, не хочется её добивать. Так что некоторые новости приходится скрывать.
 

“Плакала и спрашивала — мой Вася, как там мой Вася?”

Иногда Ника задаёт вопросы, на которые её маме ответить особенно тяжело. Так было, когда Ника спрашивала, что такое “плен”. Она спрашивала об этом потому, что её крёстный — в плену.

— Слава Богу, он жив и здоров, но в плену с мая. Мы записывали видеообращения, пытались привлечь к нему внимание, чтобы помочь, чтобы как-то вытянуть, и вот тогда Ника спросила, что такое плен.

А потом плакала — “мой Вася, как там мой Вася, как у него с едой, как к нему относятся?” Да, есть некоторые моменты, которые очень сложные ей объяснить.

— Вы уже думали о том, как вернуть ребёнку детство?

— Никак. Ребёнок по звуку различает снаряды. Говорит: о, кассетка прилетела. Кассетный снаряд. Когда слышит обстрел, иногда говорит мне: мама, спокойно, это наши.

Детства у ребёнка больше нет. Ей ведь даже не с кем гулять — не с кем поиграть, подурачиться. Детей нету. У нас детки в основном поразъезжались, остаются здесь немногие. А некоторые из дома не выходят, настолько напуганы.

Как вернуть это детство? Что делать? Дарить ей игрушки? Это уже не даст прежних эмоций.

Когда мы выезжали на более спокойные территории, казалось, что ребёнок отдыхает. А когда заходили в детскую комнату, я видела, какие разные теперь наши детки-одногодки.

Например, во многих частях Украины дети не реагируют на самолёты так, как у нас. Мой ребёнок до ужаса боится самолётов. Единственное, чего мы боимся так сильно. Звук самолета — и сразу плач. Ложимся, прячемся.

— А когда плачете вы?

— Плакала, когда увидела, как мой ребёнок радуется простой детской площадке. В первые раз мы выехали из Николаева летом. Съездили на пару дней в Тернополь. И тогда я плакала: Ника радовалась не каким-то там игровым комнатам, а обычной детской площадке с горкой и качелями.

И когда видела, как дети идут в садик и в школу, тоже плакала. В Николаеве ничего не работает. В следующем году Ника должна пойти в первый класс, мы очень надеемся, что пойдём в обычную школу.

Но в Николаеве сейчас многие школы разбомблены. Возможно, придётся выезжать на более спокойные территории. “Онлайн” не хочу — хочу, чтобы ребёнок увидел, что такое школа, парта, как за ней сидеть, хочу, чтобы познакомился с учителем.

— А пока волонтёрство поддерживает Нику?

— Да, её это держит на плаву, она не депрессует, она считает себя нужной. И у нас много детей, которые чем-то стараются помогать. 

Недавно мы были в Житомире у детского психолога — я боюсь, как бы не было посттравматического синдрома. Психолог позже мне рассказывала, что Ника очень гордится тем, что она — маленькая волонтёрка, что может сделать что-то полезное, внести какой-то вклад. И это круто.

Бывало, у меня уже не было сил, ничего не хотелось, а она меня успокаивала, мотивировала: мама, давай дальше, давай новый сбор организуем!

***

Когда мама Ники передала трубку дочери, мы спросили у неё, чего она хочет в Новый Год. На Новый год Ника попросит того же, чего попросила на Пасху.