"Преступление против нации": эксперты о том, как готовиться к референдуму

— Я надеюсь, что будет выработана общая информационная стратегия всех политических, общественных организаций. А вот что дальше? Мое мнение: нам нужно готовиться к худшему варианту, но быть готовыми к лучшему. Нужно быть готовыми, что, если мобилизация будет такая же, как в августе 2020-го, ей нужно воспользоваться. Но реалистично рассчитывать на худший вариант, — уверен общественный деятель Дмитрий Щигельский.

Власти обещают проведение референдума по Конституции в феврале 2022 года. Новая редакция уже представлена Лукашенко. Что собираются делать политические силы и гражданское общество? Сумеют ли выработать общую стратегию, которая бы объединила всех, кто жаждет действия?

Эксперты — представитель команды Владимира Мацкевича политолог Андрей Егоров, представитель платформы "Зубр" Павел Потапов и общественный деятель Дмитрий Щигельский — высказали своё мнение по этой теме в дискуссии на Еврорадио.

"Никакие референдумы невозможны"

Дмитрий Щигельский: Это не референдум о Конституции, это референдум о легитимности Лукашенко. Конституция здесь только для того, чтобы этот референдум провести. Он пытается показать, что общество делает то, чего он хочет. То есть сказал людям пойти — они пошли. Раз они пошли, значит, я президент, они выполняют мои приказы, значит, власть легитимна.

Конституция здесь абсолютно вторична. С тезисами философа Мацкевича я соглашаюсь, это абсолютно хорошие тезисы. Никакие референдумы сейчас невозможны и преступны по любым вопросам — пока нет свободы СМИ, пока нет обсуждения в обществе.

Павел Потапов: Выборы и любой электоральный процесс в авторитарных режимах — это период смены кожи, когда диктатор уязвим. Надо этой компанией пользоваться, чтобы ещё раз показать, что Лукашенко нелегитимен и большинство против.
 

Как сорвать референдум?

Павел Потапов: Если мы говорим о срыве референдума, то у нас есть два пути. Первый — низкая явка. Чтобы решение было принято, за него должно проголосовать более 50 процентов из списка граждан. Второй вариант — это недействительные бюллетени. Используем цифру как показатель, что белорусы не принимают референдум как легитимный.

Дмитрий Щигельский: Я уверен в одной вещи: если вы не можете остановить преступление, в нём нужно не участвовать. Референдум сейчас — это преступление против нации, общества.

Андрей Егоров: Я считаю, что если человек делает так, как ему приказал начальник, — это соучастие. Если выбирается стратегия срывать референдум через порчу бюллетеней, то гражданин может сделать это полностью анонимно, никто не проконтролирует, какие галочки он поставил. Важно, что это должно быть коллективное действие, к которому призывают все силы. Надо мотивировать людей высказываться на этот счёт.
 

Какая стратегия будет лучшей?

Дмитрий Щигельский: Лучшей будет общая стратегия. Но для того, чтобы её выработать, нужно разговаривать и договариваться. Мне нравится то, что все более-менее отдают себе отчёт, что референдум преступный, что нужно сделать всё, чтобы его сорвать.

Я надеюсь, что будет выработана общая информационная стратегия всех политических, общественных организаций. А вот что дальше? Мое мнение: нам нужно готовиться к худшему варианту, но быть готовыми к лучшему. Нужно быть готовым, что если эта мобилизация будет такая же, как в августе 2020-го, чтобы ей воспользоваться. Но реалистично рассчитывать на худший вариант.

Андрей Егоров: Когда мы разговариваем о срыве референдума, мне не нравятся вещи, которые есть в обсуждении. Первое — это то, что мы замыкаемся на подобии тех действий, которые были сделаны в 2020 году. То есть это бюллетени, "Голос" и так далее. Мы пытаемся войти в одну реку дважды. Это сомнительно всегда в политике.

А второе, что не нравится: часть политических сил до сегодняшнего времени рассчитывает на какой-то мобилизационный эффект. Но референдум — бессмысленный, люди понимают. И ничего не решает принципиально для людей. Это не мотивирует их потом защищать свой выбор. Выбора нет. Мы срываем сам референдум. На этой негативной энергетике никакой мобилизации не получается. И сама мобилизация очень проблемная вещь в сегодняшних условиях. Общество находится в тренде демобилизации.

Как заинтересовать неактивную часть белорусского общества?

Павел Потапов: Два варианта есть. Я думаю, заинтересованность появится, как только эта площадка заработает и у нас создастся снова публичная политика. Одна из существенных проблем сторонников перемен в том, что у нас всё сейчас решается в кулуарах. Даже вопрос согласования стратегии. Мы сейчас вышли в СМИ, а до этого это всё проводилось в частных чатах без общественного обсуждения. Когда появится публичная политика, появится к ней и интерес. Будут видеть прозрачно, как это всё происходит, у кого какая позиция.

Во-вторых, я считаю, что нужно расширять возможность более инклюзивной дискуссии. Это не должно быть между Латушко, Тихановской и Вячоркой. Должны быть представители местных сообществ, может, это будет трудно, часть из них в Беларуси, часть нет. Но, кроме известных политиков, должны быть представители разных групп и высказывать своё мнение. Мало того, что они должны высказываться, ещё и их голос должен влиять на финальное решение. Если условия будут выполнены, мы просто покажем, что у нас есть другой вариант, мы собираемся конструктивно шаг за шагом вместе принимать решение.
 

А если опять будет фальсификация?

Павел Потапов: Нужно очень важный урок вынести из кампании 2020 года. Если проводится хорошая информационная кампания, если повсюду создаётся соответствующий нарратив, то никому нет дела до цифр ЦИК, до того, что говорит госпропаганда.

Ермошина сказала "80 процентов", но кому до этого есть дело? Вопрос не в том, как режим отреагирует, нам нужно создать свой нарратив на эту кампанию, чтобы люди после кампании увидели и осознали, что референдум не имеет силы никакой.

Дмитрий Щигельский: Сфальсифицировать можно всё: и явку, и бюллетени испорченные. Вопрос в обществе, я соглашусь с Павлом. Если гражданин понимает: я туда не ходил, мои знакомые туда не ходили, те, кто ходил, — по принуждению. Тогда все, как и в 2020 году, будут понимать, что Лукашенко не удалось отстроить свою легитимность. На мой взгляд, это основное.
 

Выйдут ли люди на улицы?

Дмитрий Щигельский: Это не тот вопрос, за который люди готовы идти под дубинки, а возможно, и под пули. Что делать? Дальше готовиться и готовить структуры внутри Беларуси, которые будут подготовлены для того, чтобы во время следующего политического кризиса забрать власть у преступника любым путём. Не знаю, когда и после чего, но такой момент будет, потому что те противоречия, которые привели к 2020 году, не решены. Нужно, чтобы была структура, которая готова моментом воспользоваться. Забрать власть у преступника — это гражданский долг, а не преступление.

Андрей Егоров: Я обращу внимание на другой аспект. Мне кажется, что общество сильно изменилось в смысле гражданского чувства. Если мы относимся к вопросам Конституции, как будто они не имеют значения, то это не слишком гражданское отношение. Они хотят в нашей стране всё перевернуть и сказать, что это нормально, без нашего согласия. Мне кажется, что люди гораздо более готовы к пониманию того, что Конституцию грязными лапами трогать нельзя.
 

Что делать сегодня?

Андрей Егоров: Говорите, что это цирк, что это недопустимо, преступление, что мы с этим не согласны. В социальных сетях, в дворовых сообществах, в коммуникации с лидерами толкайте там, где можете, чтобы другие высказывались публично. Загоняйте на площадки, на общественные слушания. Должно быть бурление общества насчёт референдума.

Павел Потапов: Вопрос в том, что сейчас главное: это согласование общих действий. И соответственно, общая дискуссия. Первоочередное — построить диалог.

Дмитрий Щигельский: Первое — не соучаствовать в преступлении. Второе — не верить, всё проверять, ко всем лидерам относиться очень подозрительно и очень рационально. Третье — делать то, что необходимо, чтобы стать гражданином, учиться собирать информацию. Четвёртое — готовиться к тому моменту, когда можно будет переломить ситуацию.

Для того чтобы вырабатывать новую Конституцию, менять законы, нужно, чтобы общество взяло власть в свои руки. Пока этого не будет, будет продолжаться то, что происходит сейчас. Как вернуть власть, все понимают. И к этому нужно готовиться.