Олег Хоменко: "Ориентироваться надо на весь мир, тогда купит и Россия"
Лидер "Палаца" порассуждал о Леше Хлестове, вспомнил прежний Marlboro, водку и культовый фестиваль "Маладзечна"…
С Олегом Хоменко невозможно говорить мало. Каждая беседа с ним — вихрь идей, мыслей и открытий. В этот раз Олег объяснил нам разницу в понятиях "этно", "фолк" и "национальное" и вспомнил первые шаги "Палаца"...
Еврорадио: Фолк-музыка — это визитная карточка белорусов. Стала ли она нашей национальной музыкой?
Олег Хоменко: Не надо так смешивать понятия. Фолк — это музыка народа, этно-музыка прежде всего связана с территорией. А когда мы говорим "белорусское" — это уже привязка к государству. И при том, что мы говорим об одном и том же явлении, это и есть три столба — государство, народ и территория, или пространство. К ним должен быть трехсторонний подход. И когда мы говорим о распространении в мире, надо понимать, какой из этих подходов ты бы хотел использовать при продвижении своей музыки. Но об этом надо думать не музыкантам, а промоутерам. Ведь музыкант не думает — он пишет. И ему все равно, что гармонии цыганские, а пишет он белорусскую песню. И что это — фольклор? Этно? Бардовщина? Это его сегодняшний взгляд! Ему все равно, будут его слушать в Америке или нет, ему самое главное — высказаться. И не важно, каким инструментарием он пользуется, важно, чтобы на это обращали внимание те, кто думает о музыке, и думает, как ее представить — для концертов по Беларуси или для концертов в мире.
Музыка белорусов — есть, национальная музыка — есть, фольклорная музыка — есть, и этно-музыка — есть. Просто мы все это называем одним и тем же. Что, Леша Хлестов не национальная музыка? Другое дело, какой нации, или какой национальности, если мы о национальном говорим. И тогда появляется понимание, что за музыка у Леши Хлестова. Потому что понятие "эстрада" надо вырезать из головы, выбросить это слово и убить его прилюдно! Ведь никто в мире не знает, что такое эстрада. "Звезды белорусской эстрады" — это глупость, глупость+глупость, которую сразу люди чувствуют: "О, на этот концерт ни в коем случае не надо ходить".
"Ориентироваться надо на весь мир, тогда купит и Россия"
Еврорадио: На каком пути сейчас находится белорусская этно-музыка?
Олег Хоменко: В хорошем состоянии наша музыка. Если сравнивать нашу 10-миллионную Беларусь с европейскими странами с подобным количеством жителей, у нас все нормально. Другое дело, что все эти страны имеют свое представительство в общемировой музыкальной индустрии. И это связано с тем, что это открытые страны: открытые экономики, понятная правовая система. Они легко общаются с транснациональными лейблами звукозаписи: Warner Brothers, Universal и Sony. И лейблы быстро находят наиболее интересные явления из этих стран, и те знают, как туда попасть. У нас этого не происходит. Все смотрят на Восток с мыслью: "Станешь популярным в Москве, тогда здесь тебя и так полюбят".
С музыкой все нормально, а вот технологии не пришли. Самая большая ошибка, что все производство Беларуси направлено на то, что "там, в России, все равно это купят": молоко, БелАЗы, мебель, музыку... Ориентироваться надо на весь мир, тогда купит и Россия. Вот что надо понимать, создавая музыку специально для продажи. Ведь есть же еще и музыка, сделанная художниками, чтобы давать новые тенденции. Сейчас у нас существует и то, и это. Но рынок настолько слаб, покупатель настолько слаб, что он никак не может соперничать с музыкой индустрии, в которую вложено. Те вещи — из системной индустрии, а наши — от чистого сердца, но с нулевыми финансовыми вложениями. Но нельзя забывать, что в каждой стране есть продукт только для национального распространения. Его не вывозят, и не стремятся вывозить. Есть сыры во Франции, которые делаются для французов, есть напитки в Шотландии, которые делаются только для шотландцев.
Еврорадио: В итоге что делать белорусским музыкантам?
Олег Хоменко: Работать и думать, каким образом выходить на общемировой рынок, если это надо, или делать музыку для нашего белорусского потребления, которая рано или поздно будет замечена государством. Ведь ему это необходимо — чтобы валюта не уходила совсем средним или вообще ужасным коллективам, которые приезжают сюда. Они ведь отсюда не вывозят в белорусских рублях! А сколько белорусские музыканты привозят сюда в валюте? Единицы! Я по себе знаю: привозим мы очень-очень немного... Стыдно! Но все равно мы деньги, которые там заработали, стремимся потерять за границей, купив шмотки и еду. А должно быть не так!
Pink Floyd, "роллинги" и склеп на весь "Палац"
Еврорадио: Думали ли вы, когда начинали "Палац", что этот проект просуществует больше 20 лет?
Олег Хоменко: О-о-о, мои парни решили, что ориентир — The Rolling Stones. А они до этого времени не развалились и лупят! Хотя уже как фрики выглядят! Вот ориентир. Скажу правду: нам всем разная музыка нравится. Но когда искали общие вкусы, то сходились на Pink Floyd и на "роллингах", среднестатистическая по "Палацу" — эта музыка. Сказать, что мы не ожидали, что столько будем играть... Наоборот! Когда мы выпивали (ну так, крепко, в автобусе между собой), то любили разговаривать о том, как закажем "Палацам" общий склеп. Говорят, что сейчас это возможно — быть погребенным не каждый у своей деревни, а в одном месте. И вот мы представляли, как будем собираться там и бухать, хе-хе-хе. И что наши дети будут там сходиться...
В сторону белорусского пошли за Бобом Диланом
Еврорадио: Почему вы сделали ставку на фольклор? Неужели он выглядел как что-то привлекательное, что даст возможность надолго задержаться в музыке?
Олег Хоменко: Не фольклор. Фольклор — это так поназывали... Мы искали белорусское. А в эту сторону пошли... за Бобом Диланом! Он считается в мире чуть ли не самым влиятельным музыкантом после The Beatles, он и является родоначальником фолк-рока. Корни Дилана очень глубокие: и с Одессой, и с Ирландией связаны. И когда он думал, каким может стать американский фолк, ведь его не было (американский фолк — это песни северо-американских индейцев), он понял, что надо искать именно национальные вещи — и ирландские, и еврейские, и африканские. И если посмотреть вообще на знаменитых персон поп-рок-индустрии: будь то Шакира, или Мадонна, или U2 — вы так или иначе найдете, что это все основывается на английских и шотландских балладах. Само построение музыки, сама манера у U2.
Конечно, это сейчас я так умно рассуждаю. А тогда мы просто интуитивно ощутили, что надо найти именно свое. Такое свое, которое мы нигде в другом месте не возьмем. Что надо взять от своей земли что-то такое, что уже у нас в крови. Плюс модерн. Я тогда глубоко пытался копать, как рассматривала немецкая философская школа, что такое постмодерн, как меняется общество. И все это давало основания полагать, что понятие "национальная культура" будет укрепляться, а вот "национальная экономика и политика" размоется абсолютно. Поэтому мы и решили ставить прежде всего белорусское. Отсюда инструменты, язык, манера пения, тексты, наряды. Правда, мы выходили не в музейных костюмах. Это было глубокое осмысление того, каким был костюм, и его реконструкция современным человеком. То есть как бы он выглядел завтра. Но это все сложно было делать, тяжело...
Еврорадио: Со стороны выглядело, что вы это все делали очень весело.
Олег Хоменко: Правильно. Если хочешь большую яму выкопать, но будешь сжав зубы это делать, то лопату сломаешь! А если будешь хохотать, то и ручками выкопаешь!
Олег Хоменко в дуэте с группой "Иван Купала" на фестивале "Камяніца-2012"
В 1990-е люди готовы были поддерживать культуру реально
Еврорадио: Вы начинали как фантастически популярная и модная группа. "Палац" гремел, все его знали...
Олег Хоменко: Об этом все говорят, но, поверь, мы совершенно этого не ощущали. На улицах не узнавали нас... Да, с нами много людей хотело познакомиться — вот это я помню. Появилось именно не друзей, а знакомых очень много. И все. Но время было такое... Мы стояли на сцене, и было такое впечатление, что еще год — и все заговорят по-белорусски. С 1992 по 1995 год... Тогда все было в контексте мечтаний и надежд. Время было небогатое. Но если вспомнить то же "Маладзечна-93" — а-ёй! И Marlboro, и водку эту — такая крутизна была! Marlboro стоили 50 центов за пачку — они ведь были вкусные! Не то что сегодняшние сигареты. И спонсоры попоявлялись! И люди готовы были поддерживать культуру реально!
"Запреты — это очень больно..."
Еврорадио: Для кого-то запреты — это дополнительный пиар-ход, для других — толчок для освоения зарубежья или депрессия и отказ от своего таланта...
Олег Хоменко: Когда я начинаю разговаривать о запретах, то начинаю психовать. Лучше вообще об этом не говорить. Но могу сказать, что это очень больно. Все любят, все поддерживают, все жалеют, но все равно концертные площадки у нас подневольные. И, естественно, зачем им делать концерты с музыкантами, из-за которых будут проблемы? У них и так этих проблем выше крыши... Ломаются стратегии, планы. Особенно когда музыканты уже не молоды. Есть момент разочарования: а зачем продолжать? И для кого? Мы столько усилий и денег на музыку кладем, а она все равно до слушателя не дойдет... Есть идеи, которые обязательно должны появиться широко в СМИ — не только в интернет-пространстве, а и на телевидении, на радио, чтобы об этом заговорили. А такой инструмент полностью отсутствует. Ты хочешь правду и искреннее слово сказать — а люди очень хотят сейчас искреннего слова со сцены, чтобы артист говорил то, что думает народ. Но ты сам себя цензурируешь. Конечно, это влияет и на отношение к артисту, и на популярность.
И эти запреты очень замедлили движение. Взять хотя бы наш альбом. Фонограммы, по сути, лежали в ящике стола. И при том, что альбом очень качественный, я его очень люблю, он потерял актуальность. Если бы люди сразу услышали эти песни как альбом, а не так, как все доставалось из ящика... Это было бы совсем другое восприятие!
