"Телефон сдать, пола не касаться!" Экскурсия по атомной станции (фото)
Еврорадио начинает серию "атомных" репортажей. Мы расскажем вам, как каждый желающий может попасть на настоящую АЭС, в чем различие между открытостью Белорусской АЭС и станций в Евросоюзе, сравним жизнь в "атомных" городках Беларуси и Литвы, а также покажем, как изнутри выглядит Игналинская АЭС. В первом репортаже — о том, с чем столкнется "атомный" турист, если захочет посетить настоящую атомную электростанцию.
"Ближе к реактору из своего у вас останутся только фотоаппарат, диктофон и нижнее белье"
Серое здание из железобетона, на первом этаже ряд стеклянных дверей. По обе стороны — высокие многоэтажные административные здания. Сзади и чуть в стороне — два огромных бетонных куба высотой девять этажей каждый. Заполненные парковки, автобусная остановка. Дорожки, окруженные туями, сбоку отключенный засоренный фонтанчик. И тишина, никого вокруг. Я приехал на атомную электростанцию.
"Вы договаривались? На 12? Сейчас только 11, подождите минуту. Мы позвоним в пресс-центр", — на ломаном русском говорит мне женщина из-за стеклянной перегородки в фойе главной проходной. Жду. Заодно наблюдаю за рядом металлических турникетов. Возле каждого из них аппарат для просвечивания сумок и человек в камуфляже. Оружия не видно. За мной приходят через пять минут сразу четыре человека — две сотрудницы информационного центра и два специалиста со станции. "Вы у нас первый белорусский журналист, не припоминаю, чтобы кто-то приезжал вот так сразу, чтобы самому все посмотреть. Поэтому такая свита", — то ли шутит, то ли всерьез объясняет главный проводник Томас. Томас признается, что обычно не участвует в экскурсиях, но сегодня у него как раз есть время, поэтому он покажет мне все сам.
Перед проходом турникетов нужно получить временный электронный пропуск и утвержденный список техники, которую я могу взять с собой. Дают подписать текст правил ее использования и поведения на АЭС — два листа А4. "Без разрешения не фотографировать, самостоятельно никуда не ходить". Подписываю бумагу, получаю документы на себя и технику (у меня фотоаппарат и диктофон). Позже узнаю, что один из моих четырех провожатый присутствует именно потому, что я делаю фото. Если бы я был без фотоаппарата, этого человека в делегации не было бы. "Таковы правила", — кратко объясняет мне Томас.
Прохожу через турникет, он сильно напоминает устройства, известные каждому посетителю "Борисов-Арены". Прикладываю пропуск, вижу положительный зеленый свет, прохожу к серьезному человеку в форме на привычное для белорусов "ощупывание" и... удивляюсь. Ощупывания нет. Мне просто отдают "просвеченный" рюкзак и приглашают пройти дальше. Удивляюсь еще раз. В рюкзаке в качестве небольшой провокации "забыт" мой швейцарский нож. С ним невозможно попасть даже на белорусский футбольный стадион (отбирали не раз), не говоря о борте самолета. "Не беспокойтесь, это еще не все. Ближе к реактору из своего у вас останутся только фотоаппарат, диктофон и нижнее белье", — объясняют провожатые.
"Персональный дозиметр пищит. Если вдруг услышите резкий звук, бегите"
Все, кто работает в смежных с реакторной блоками зданиях и помещениях Игналинской АЭС, ежедневно проходят одну и ту же процедуру — оставляют в специальных раздевалках всю свою одежду и обувь и переодеваются во все белое. То же делаю и я, на себе можно оставить только нижнее белье. Надеваю сначала нижние белые брюки, рубашку, носки. Потом еще одни белые брюки и такую же легкую куртку. На ноги мне дают что-то вроде кед — тоже белых. Одежда легкая и комфортная, без какого-либо специфического запаха. Невольно вспоминаю невеселый анекдот о том, что "хоть умрешь во всем чистом". У меня забирают рюкзак и мобильник. Дают респиратор и пластиковую каску. Делаю шаг, открываю дверь раздевалки и ступаю на чистый гладкий пол. Все, я на атомной станции!
"Здесь у нас персональные дозиметры. Каждый сотрудник, когда идет на работу, берет свой, уходя — оставляет. Вот видите, здесь они все с фотографиями. Специальная служба потом проверяет их. Если кто-то переберет радиации, то работать не будет. Но я не припомню такого", — рассказывает Томас. Мои провожатые цепляют на себя небольшие пластиковые контейнеры со своими фотографиями. У меня такого нет — личный электронный дозиметр получаю чуть позже. Он показывает уровень облучения в реальном времени, количество радиации можно увидеть на электронном дисплее. "Еще он пищит. Так что если вдруг услышите резкий звук, бегите. А мы уже за вами", — весело шутят мои провожатые. А я себя успокаиваю тем, что за все годы эксплуатации на Игналинской АЭС не было ни одного серьезного инцидента.
"Ничего не кладите на пол и не касайтесь его. Если достанете фотоаппарат, он останется на станции"
Изнутри АЭС напоминает смесь секретного бункера, исследовательского института и хирургического отделения советской больницы. Окон в коридорах и помещениях нет. На стерильно чистом полу нарисованы люминесцентной краской стрелки. "Это чтобы сотрудники знали, в каком направлении бежать, если что вдруг. Темно же будет скорее всего. А стрелки в темноте светятся сами, без электричества", — рассказывает Томас.
Мы идем по длинному коридору. Он проходит вдоль двух блоков АЭС и имеет общую длину около 600 метров, по 300 на каждый из блоков. Таких коридоров здесь несколько. По обе стороны — многие двери с непонятными надписями. Большинство из них по-русски, но понять что-то в специфических терминах неспециалисту все равно невозможно. Идем, поднимаемся на лифте на неизвестную высоту. "Сейчас увидите почти самое важное место, надреакторное помещение. Только ничего не кладите на пол и не касайтесь его. Если достанете фотоаппарат, он останется на станции", — предупреждают проводники.
Заходим в небольшую кладовую с низкой-низким потолком. Вижу покрашенную в желтый цвет толстую дверь, за ней небольшой коридор, перегороженный металлической скамейкой. По очереди садимся на нее, надеваем бахилы ("Не касайтесь низа обуви!"), переходим на другую сторону. Там огромный ангар со странными механизмами. С потолка свисает кран-манипулятор для загрузки и выгрузки ядерного топлива. Пол из блестящих металлических листов, в двух шагах вижу ячейки, куда опускают заполненные топливом штанги. Становится немного не по себе, глаза сами скользят по экранчику дозиметра. Устройство молчит, мои проводники весело переговариваются между собой.
Сдаю свой дозиметр, на нем цифра — 2 микрозиверта. У человека, который его проверяет, — 56
"Реактор отключен от генератора, он не вырабатывает электричество, но остается активным. Там сейчас температура примерно 30 градусов. Рабочая — 280", — рассказывает Томас. Провожатые говорят, что точно никто не знает, сколько еще будет работать Игналинская АЭС. Вывести атомную электростанцию из эксплуатации намного сложнее и дольше, чем ее построить и запустить. И дороже. В идеале после запуска каждой АЭС сразу создается фонд для сбора денег на ее закрытие. Для построенной в середине 80-х Игналинской АЭС такой фонд создали только после провозглашения независимости Литвы. Денег не хватает, работы по дезактивации оборудования частично ведутся за средства Евросоюза.
Слушаю проводников и продолжаю оглядываться вокруг. Размеры помещения и количество таинственного оборудования впечатляют. Вспоминаю, что именно такое помещение вместе со всей начинкой было уничтожено во время взрыва реактора на Чернобыльской АЭС. Становится немного не по себе.
Идем посмотреть, как происходит дезактивация оборудования в помещении, где находятся генераторы и турбины. Помещение — это слабо сказано. Попадаю в огромный ангар длиной 600 метров и глубиной с пятиэтажный дом. Находиться здесь можно только в маске-респираторе. Оборудование демонтируют и дезактивируют, спиливая радиоактивный слой. В воздухе могут находиться частицы металлической радиоактивной пыли. За тем, чтобы сотрудники АЭС носили здесь маски, следят специальные люди. Вокруг металлические коробки с распиленным на относительно небольшие куски оборудованием. Часть уже прошла дезактивацию и их можно даже сдавать в металлолом, часть только ждет этой процедуры. На разных уровнях внизу ходят люди в белой одежде и масках. Кто-то таскает металл, кто-то проверяет его дозиметрами. Другие занимаются совсем непонятной работой. Чувствую себя героем фантастического фильма.
Всего на Игналинской АЭС провожу около трех часов. Сдавая свой дозиметр на пункте контроля, вижу на нем цифру 2 микрозиверта. У человека, который его проверяет, их 56. Набранную мной дозу можно легко схватить за несколько часов, проведенных на солнце. Кроме дозиметра сотрудники станции берут на проверку мой фотоаппарат и диктофон. Немного волнуюсь: если норма будет превышена, свою технику я могу больше не увидеть. Но, к счастью, все нормально.
"У нас довольно часто бывают здесь экскурсии. Студенты приезжают группами, наши и зарубежные журналисты. Бывают даже коммерческие туристы. Мы посчитали, сколько стоит время проводников, одежда, которую выдают туристам для переодевания. Вышло 58 евро. Каждый может заплатить эти деньги и увидеть то, что мы показали вам сегодня. Для литовцев немного дорого, конечно. Но бывают даже группы. Недавно вот директор одной юридической фирмы прислал своих сотрудников сюда", — рассказывают проводники на прощание.
Я прошу разрешения сфотографировать турникеты и людей в камуфляже в главном вестибюле. Получаю отказ. Мол, охрана запрещает это делать. Это единственное, что мне не разрешили сфотографировать на Игналинской АЭС.
В следующем репортаже "атомной" серии Еврорадио читайте о том, как и чем живет городок литовских ядерщиков Висагинас.
