Белорус бежал из Киева. Почему это не гарантирует статуса военного беженца

Белорус Станислав Цыбинский выбрался из Киева и попытался получить статус беженца в Германии. В администрации города удивились:

— Но ведь вы белорус! Почему в Германию? Поезжайте домой, ведь у вас нет войны!

Стас рассказал и чиновникам, и журналисту Еврорадио, почему не может вернуться домой. А адвокаты разъяснили, почему получение статуса беженца — не самая быстрая процедура. И связано ли это с тем, что изменилось отношение к нам европейских чиновников.
 

“Когда вышло интервью, я не знал, куда податься”

Когда две недели назад мы разговаривали со Стасом Цыбинским, он жил в закрытом киевском ресторане. В этом ресторане Стас работал до войны, там его и застало утро 24 февраля. В следующие несколько дней из оставшихся в заведении продуктов он готовил обеды для украинских нацгвардейцев, которые охраняли блокпосты совсем рядом с рестораном. Просто так — потому что посочувствовал ребятам.

— Когда вышло интервью, я ещё не знал, куда податься. Ехал в автобусе. И тут мне приходит сообщение в фейсбуке: меня узнали. И абсолютно незнакомые люди мне написали и предложили помощь и временное жильё.

Теперь Стас живёт в одном из небольших немецких городков в чужой семье. В семье — семеро человек, Стас — восьмой. Неделю назад он кормил украинских военных. Теперь угощает украинским борщом и белорусской выпечкой гостеприимных владельцев своего временного дома.

Остаются две проблемы. Маленькая — заканчиваются сигареты. И основательная: Стас пока не может получить официального статуса в Германии. Он уверен, что проблема — в белорусском паспорте.
 

“Поезжайте домой, у вас ведь нет войны!”

Когда Стас приехал, в городе было ещё не очень много беженцев. Он успел получить бесплатные продукты: две бутылки растительного масла, три пачки сливочного масла, две бутылки молока, два кило муки, килограмм сахара, консервы, чай, кофе, по килограмму разных круп, полкило фарша, а ещё фрукты и овощи. Стас говорит, что приедь он сейчас, не получил бы уже ничего: город перестал принимать беженцев.

— Сразу по приезду я пришёл в администрацию города. Хотел легализоваться как военный беженец. Это значит, что мне бы дали регистрацию на год и через год её можно было бы продлить. У меня было бы право работать, город оплачивал бы мне проживание и платил пособие — около 400 евро в месяц.

Но в легализации как военному беженцу мне отказали. Я думаю, из-за белорусского паспорта.

Когда в администрации увидели мой паспорт, вытаращили глаза и говорят: у вас в Беларуси всё хорошо! Поезжайте домой, там войны нет! Зачем вы вообще сюда приехали?

Стаса Цыбинского задержали в Минске 10 августа 2020 года. После этого задержания его привезли в БСМП, но Стас отказался от госпитализации — ему нужно было идти на работу. С этой работы его уволили уже на следующий день. И снова задержали — на этот раз не на митинге, а в ресторане.

Стас пересказал эту историю в администрации немецкого города.

— Я начал всё им объяснять. Я показал официальное письмо от Международного комитета по расследованию пыток в Беларуси. В нём говорится, что я стал жертвой пыток и жестокого обращения. Благодаря этому письму они с горем пополам приняли у меня документы. Начался процесс оформления.

А вчера мне позвонили и сказали, что не знают, что со мной делать. В итоге мои документы и документы других белорусов — тут несколько человек — убрали в конец очереди. Обработают документы украинцев — будут с нами разбираться.

Если сейчас я попытаюсь легализоваться как политический беженец, у меня заберут паспорт — без паспорта придётся жить от восьми месяцев до полутора лет. Я не смогу уехать из города дальше чем на 30 километров. Разрешения на работу мне не дадут. Какая-то домашняя химия.

Конечно, мне бы всего этого не хотелось — мне хотелось бы сразу идти работать, не сидеть на шее у людей, — говорит Стас, объясняя, почему пытается легализоваться именно как военный беженец.

Денег у него нет, зарплаты из ресторана не будет, пока не вернётся в Киев. Сбор помощи Стасу, который организовал один из фондов, застопорился.

А тут ещё и к политическим беженцам из Беларуси немцы стали относиться с подозрением.

—  Бывало, что приезжали люди, у которых не было никаких документов о задержании, о побоях, о штрафах. Есть только фотография на фоне бело-красно-белого флага. Немцы эти фотографии как доказательство политического преследования, как я понял, уже не принимают — им нужен реальный подтверждающий документ, который доказывает, что человек пострадал от режима. Повестку в Следственный комитет тоже могут не принять как доказательство — скажут, мол, вас могли вызывать как свидетеля, вам ничего не угрожает.

И многие не знают, что делать. Возвращаться в Беларусь люди боятся, легализоваться — не могут.
 

"Получение статуса беженца — процесс доказывания, через который нужно пройти"

Члены Совета Европейского союза договорились активировать директиву о временной защите для беженцев из Украины. Это значит, что украинцы получат право на проживание, работу, медицинские услуги в странах Европы.

По умолчанию “беженец из Украины” понимается как человек с украинским паспортом или с украинским видом на жительство, говорит адвокат Алесь Михалевич. Но белорусы и собственно Стас знают, что это не всегда так просто.

Когда началась война, Цыбинский жил в Киеве только два месяца и не собирался там оставаться надолго. Как и у многих беженцев из Беларуси, в день начала войны вида на жительство у него не было.

— Любой чиновник в любой стране любит принимать решения в соответствии с очень простыми схемами. Простая схема выглядит так: есть европейская директива, которая позволяет легализоваться человеку с украинским паспортом. Любые дополнительные вопросы в рамках этой схемы для любого чиновника являются трудными. Он должен смотреть дополнительные документы, изучать дополнительные факторы, принимать индивидуальные решения.

Европейская директива предусматривает, что военными беженцами будут называться граждане и резиденты Украины. И что та или иная страна будет понимать под резиденцией, большой вопрос. До сих пор это неясно и трактуется по-разному.

Далеко не все белорусы делали себе в Украине вид на жительство, а постоянный вид на жительство был вообще у единиц. У большинства — "посвідка на тимчасове проживання", то бишь годовой вид на жительство.

Белорусы, находившиеся на территории Украины без вида на жительство, скорее всего, не будут трактоваться как резиденты Украины, и к ним будет другое отношение. А "другое отношение" — это обычная процедура получения статуса политического беженства. И тогда тот факт, что они бежали от войны, будет играть очень небольшую роль. Будет исследоваться, угрожает ли им что-то в Беларуси.

И да, вам придётся доказывать чиновникам, что вы действительно беженец. Михалевич говорит, что любой департамент миграции, который принимает заявления на получение статуса беженца, относится к людям так, будто они врут.

Вас будут стараться поймать на лжи, на том, что вы не ориентируетесь во внутренней ситуации в стране.

— Ведь это достаточно массовое явление во всём мире. Например, арабы массово выдавали себя за сирийских беженцев. И в Европе вырабатывались специальные методы выяснить, действительно ли человек принадлежит к тому региону. Говорит ли он с соответствующим акцентом? И так далее.

Но говорить о сильной дискриминации белорусов я бы не стал. Боюсь, что у нас есть синдром “детей Чернобыля”. Мол, нам все обязаны помогать. К большому сожалению, получение статуса беженца — это процесс доказывания, через который нужно пройти.

Белорусам может казаться, что украинцы теперь имеют лучшие условия, в сравнении с ними [например, украинцам не обязательно подаваться на беженство в первой стране въезда — Еврорадио]. Да, имеют. Но обычно настоящий беженец радуется и первой безопасной стране и не будет предъявлять претензии.

Да, война изменила имидж Беларуси и белорусов. И процесс легализации может уже не быть таким простым. Раньше в той же Польше белорусы были главными людьми, которым нужна помощь, говорит Михалевич.

— Сейчас по сравнению с тем, что происходит в Украине, наши проблемы стали в глазах общества намного менее значимыми. А более дальние страны могут и не разграничивать Беларусь и Россию. Блокировать счета, отказывать в видах на жительство. Хотя большинство стран действуют в соответствии с правом, и правовых оснований для дискриминации белорусов я пока не вижу.
 

6 жизненных советов от юриста: просите помощи у диаспор и не ждите быстрого результата

Главное — обращаться за помощью и не рассчитывать только на себя, говорит юрист, член НАУ Артём Проскалович. И предлагает белорусам скорее не юридические, а жизненные советы:

Не паникуйте

— В отношении белорусов (в отличие от россиян), насколько мне известно, никакие ограничения не вводились — за исключением отмены выдачи туристических виз некоторыми странами. Получить гуманитарную визу возможно, как и раньше. Все остальные отказы в принятии документов, выдаче решения и т. д. должны основываться на законодательстве. Если же это личное отношение конкретного государственного лица, то можно обжаловать его действия или обратиться в организации, занимающиеся проблемами защиты прав человека и противодействием дискриминации.

Внимательно читайте документы

— Если вы выбрали какое-то конкретное государство для того, чтобы найти там временное или постоянное убежище, ознакомьтесь с официальной информацией на сайтах миграционных служб, она там актуальная и подробная. В той же Польше даже на русском языке. Также найдите соответствующие группы в ФБ или в телеграме. Опять же Польша: группа белорусов насчитывает более 26 000 человек и постоянно увеличивается (к сожалению), там есть ответы на 99% вопросов.

Приготовьтесь, что легко не будет. И быстро — тоже

— Ни в одной стране мира нельзя получить статус беженца за неделю, а вместе с ним приобрести автоматически весь пакет документов на все случаи жизни, жильё и среднюю по стране зарплату. Повсюду есть бюрократические процедуры, и из-за войны они все замедлились, а в качестве помощи предоставляется только какой-то минимальный набор благ.

Лично столкнулся с тем, что мои документы не успели рассмотреть за отведённое время, из-за этого получил бумагу, что срок будет продлён и с обоснованием, на каком основании, из-за чего возникла задержка. Если человек считает, что объективных оснований нет — он имеет право жаловаться в вышестоящее учреждение, суд или обращаться в специальные организации, которые отслеживают случаи дискриминации.

Не теряйте надежды стать исключением

— Запускать процедуру международной защиты по базовым правилам необходимо в первой стране, в которую вы приехали после бегства из Беларуси. Но каждый случай рассматривается отдельно, и мне известно множество примеров, когда человек многократно переезжал из Украины в Грузию, потом в Литву, наконец запросил статус беженца в Польше и ему не отказали.

То же самое с доказательствами того, что на родине существует угроза жизни или здоровью: подойдут любые бумаги и свидетельства, фотографии и сообщения в соцсетях, но даже если их не будет, никто автоматически вам не откажет, вы всё сможете рассказать во время специального интервью.

Рассчитывайте на диаспору

— Если ваш случай совершенно критический и вам требуется экстренная помощь, я бы советовал обращаться в "Байсол". В других ситуациях, скорее всего, вам помогут местные объединения диаспоры.

НАУ вместе с другими политическими представителями демократического движения ежедневно работают над тем, чтобы максимально облегчить юридические моменты, связанные с ситуацией в Беларуси и Украине. Но не занимаются непосредственно устройством беженцев. Мы держим связь с гуманитарными организациями и диаспорой и на основании их информации отстаиваем интересы белорусов перед местными властями.

Не стесняйтесь обращаться за помощью

— В любом случае главное — обращаться за помощью, не рассчитывать на самого себя, не молчать, не стесняться. Тысячи белорусов вместе с жителями тех стран, где они оказались, помогают друг другу и в большинстве случаев уже имеют ответы на все вопросы.

Можете рассчитывать, что ваше дело рассмотрят основательно

— Действительно, юридически в Беларуси нет войны. Но белорусы могут просить убежища на общих основаниях из-за того, что на родине им грозит опасность из-за их взглядов (не только политических, но, например, религиозных или сексуальных) или общественной позиции.

Учитывается абсолютно всё: когда человек впервые выехал (например, в августе 2020-го в Украину), почему, где работал до этого, как уволился, на какие административные и уголовные дела, которые имели место в Беларуси, похожа его ситуация, остались ли в Беларуси родственники, как он вёл себя в соцсетях, чем занимался в Украине и т. д. Дело рассматривают профессионалы, думаю, что они смогут сделать обоснованный вывод, есть угроза или нет.

Надо понимать, что никто не готовился к войне, не ожидал таких её последствий, госслужащие Германии, Польши, Литвы или Дании такие же люди, которые видят новости, знают, что Беларусь — страна-агрессор, переживают за судьбу украинцев. Надо спокойно объяснять всем, что Лукашенко и белорусы — это не одно и то же.

Да, нам будет сложно вернуть положительную репутацию, но никто не сделает это за нас. Только своим поведением, личным примером мы сможем изменить ситуацию. Опять же, все политические и общественные структуры работают над тем, чтобы не было дискриминации белорусов. Но это не быстрое дело.

Киев на связи

Ещё несколько дней назад бывшие коллеги Стаса — бармены и официанты — возвращались на работу. Уже были составлены графики рабочих смен. В общем чате ребята пересылали друг другу видео из ресторана — там шла уборка. Стас по видеороликам изучал, как выглядит бар, который вот-вот должен был открыться для посетителей. Вчера в общем чате он увидел другое видео — разбитые стёкла. Недалеко от бара прогремел взрыв, ребята успели спрятаться в подвал, в котором ещё недавно прятался Стас.

— А помните, мы шутили, что Стас может пойти воевать за Украину с белорусами? Вот уже не смешно, — обсуждают его коллеги в общем чате.

И Стасу не смешно: на вопрос о том, почему не остался воевать за Украину, ему уже пришлось отвечать в автобусе, который вывозил его из Киева.

— Когда мы выходили из автобуса на перекур, я разговорился с украинцем. Чтобы лучше понимать друг друга, перешли на русский. Ко мне подошла женщина с ребёнком и назвала трусом, спросила, почему я не пошёл воевать за украинскую армию.

Я говорю: послушайте, я гражданин другой страны, я белорус. Рассказал, что во время задержания на протестах в Беларуси мне сломали рёбра, показал документы, рассказал, что я сам беженец, что был вынужден покинуть страну. Отношение немножко переменилось.

А потом ко мне подошла пожилая семейная пара. Уговорили угоститься бутербродами — перед выездом они сделали побольше, чтобы поделиться со всеми. Попросили не обижаться, пояснили, что сейчас все на взводе, всех гребут под одну гребёнку.

Я против войны, я не пойду стрелять. Ни в россиян, ни в белорусов, ни в украинцев. Я оружия в руках не держал и в этом я ничего не понимаю.

Уже в Германии несколько ночей подряд Стасу снились кошмары — “с оторванными головами и ногами”.

— Сейчас вроде бы более-менее нормально. Иногда, когда рядом гремит грузовая машина, дёргаюсь. Лёгкая паника. Потом вспоминаю, что это не Киев, что бомбить не будут.