“Матери 328” отвечают Лукашенко и председателю Верховного суда
Ослаблять ответственность для распространителей наркотиков недопустимо, а голодовка “матерей-328” – “давление и вмешательство в правосудие”. Такой вердикт, ссылаясь на слова руководителя государства, озвучивает председатель Верховного суда Валентин Сукало после встречи с Лукашенко 8 мая.
Еврорадио обратилось к участницам голодовки с просьбой прокомментировать слова чиновников.
Валентин Сукало: “Есть законный способ обращения в Верховный суд с надзорными жалобами по каждому конкретному случаю. Из тех, кто объявил голодовку, в Верховный суд обращалось только шесть. Причем двое, мне кажется, получили по жалобам удовлетворение. Наказание было снижено”.
Лиана Шуба, голодает в Калинковичах двенадцатый день: “Здесь ключевая фраза – “как мне кажется”. Конкретно у меня и у половины наших мам нет средств для того, чтобы нанять адвоката, написать надзорную жалобу. Почему нужен адвокат? Потому что мы юридически безграмотны.
Во-вторых, у нас нет доступа к материалам уголовного дела. Наши дети пишут жалобы сами – точно такие юридически безграмотные ребята выискивают какие-то возможности, чтобы почитать кодексы. Мой сын сам писал апелляционную жалобу, он писал в областной суд сам. Сейчас он пишет жалобу в прокуратуру. Мы физически просто не успели дойти до Верховного суда. Также и большинство наших мам.
Изначально голодовку начинали 14 человек. Если шестеро прошли конечную инстанцию, то у остальных на это просто не было средств. Я не знаю детям каких наших мам Верховный суд отменил приговор. Среди голодающих в Калинковичах таких мам нет”.
Татьяна Каневская: “ Районный суд вынес приговор – 8 лет и один месяц усиленного режима. Сын шел по первой и третьей части статьи 328. Потом был апелляционный суд – приговор оставили без изменений. После этого сын подал надзорную жалобу в генпрокуратуру на вынесение приговора областного суда.
Третью часть статьи заменили на вторую, в результате – дали пять лет. Он подавал потом жалобу и в Верховный суд. Верховный суд оставил приговор без изменений. Насколько знаю я, из тех, кто голодает, в Верховный суд обращалось всего три человека. Приговоры остались без изменений”.
Лариса Жигарь: “Не знаю, кто получил удовлетворение в жалобах, мы общались с голодающими мамами на эту тему. Кто-то не подавал, кто-то ждет времени, чтобы подать в Верховный суд. Сами адвокаты советуют: ”Пока не будут изменения в законодательстве, лучше не спешить обращаться в Верховный суд”.
Александр Лукашенко: “Послаблений в отношении сбытчиков наркотиков быть не может”.
Лиана Шуба: “Эту цитату передали журналисты и сам Сукало, поэтому надеемся, что тут сработал “испорченный телефон”. Мы из третьих уст узнаем слова президента. Это ведь не он давал интервью журналистам, а председатель Верховного суда интерпретирует слова главы государства. Если, все-таки, всё достоверно, я убеждена, что Лукашенко довели одностороннюю информацию – с точки зрения силовых ведомств, основанную на статистике. То есть президент опять не услышал матерей, по какой-то причине не хочет нас слышать. А у нас совершенно другая информация.
Даже цифры количества осужденных отличаются от тех, которые озвучивают в МВД. Мы говорим именно о том, что очень много приговоров выносится несправедливо, из-за нарушений и ошибок во время оперативной разработки и следствия. Мы не просим освободить наркобаронов, мы просим справедливого судейства. Это вовсе не шантаж. Это мольба о помощи. Мы просим создать комиссию по справедливому пересмотру дел, смягчения наказания по 328 статье. Ненормально, когда за килограмм спайса и два грамма марихуаны люди получают одинаковый срок. А подобных приговоров много”.
Валентин Сукало: “Что касается той формы, которая сегодня избрана группой матерей, то это является недопустимым, это давление и вмешательство в правосудие”.
Лиана Шуба: “Всем преподносится, что мы — матери наркобарыг, мол, мы шантажируем власти, и пойти нам на уступки никак нельзя, чтобы не создавать прецедент. Поймите, если бы мой сын был виновен, я бы тихонько сидела дома. Если я убеждена, что он не виноват, я готова пойти на то, чтобы жертвовать своим здоровьем – это раз, позволить полоскать свое имя и имя своего сына в СМИ – это два. Мама виноватого ребенка не пойдет на такое. Она будет сидеть дома и думать о том, что неправильно воспитала своего сына.
Моего сына посадили за недоказанный сбыт 5 милиграммов спайса. Недоказанный, потому что в это время и в этот час он находился на работе. Этому есть свидетели и видеозапись. Его задержали в 2015 году в июне, ему было 20 лет. В СИЗО ему исполнился 21. Осудили на 10 лет. Выйдет тридцатилетним. Всю свою молодость проведет в колонии, но даже не это самое страшное. Самое страшное, что меняется сознание у ребят, которые долго сидят в заключении”.
