Почему белорусы ругают Алексиевич и защищают Алексиевич?
В Сети разгорается дискуссия вокруг высказывания нобелевского лауреата Светланы Алексиевич, в котором она во время визита в Нью-Йорк сравнивает западное и советское общество:
"Вчера я шла по Бродвею, и видно, что каждый — личность. А идешь по Минску, Москве, ты видишь, что идет народное тело. Общее. Да, они переоделись в другую одежду, они ездят на новых машинах, но только они услышали зов боевой от Путина "Великая Россия", — и снова это народное тело... Поэтому мне хотелось показать всю, как говорила Цветаева, цветущую сложность нашей жизни".
Мимо интервью не проходит российская писательница Татьяна Толстая, она и ранее заявляла, что произведения Алексиевич не являющихся художественными. В Фейсбуке Татьяна цитирует белорусскую писательницу, которая действительно путает Цветаеву с Константином Леонтьевым и язвительно добавляет:
"Кто-нибудь, расскажите ей, кто придумал выражение "цветущая сложность" и что оно означает. Да, и по Москве или Минску пешком не ходите, там какое-то общее тело ходит. Или в машинах ездит. А "п * ц" по-белорусски тоже "п * ц" будет? "
Алексиевич слова коллеги огорчили. "Такой уровень разговора я не понимаю, я никогда так не разговариваю. Как-то неожиданно для меня прозвучала и ее нецензурная лексика... на таком уровне не могу говорить и не хочу комментировать", — говорит писательница в комментарии радио "Свобода".
И тут на защиту своей Нобелевской лауреатки буквально ринулись белорусы. Еще вчера, кажется, сами же ругали Алексиевич, которая приобрела квартиру в "доме Чижа", а сегодня — ставят на место ее российскую коллегу.
"Нет такого слова в белорусском языке, да оно нам и не нужно. П*ц мы оставим Вам. Это — Ваше, заслуженное", — пишут одни.
Другие добавляют: "Татьяна, естественно, Алексиевич есть за что покритиковать, как писательницу, но вы меня поразили уличным уровнем ругательства. Зачем? Вы же умная".
Третьи дополняют: "Хамство никогда не украшало человека, как, по крайней мере, и зависть. Нобелевскую премию надо заслужить, чего не хватает Татьяне Толстой, вошедшей в "тело". P.S .: В белорусском языке используются другие слова, кстати".
Арт-директор "Свободного театра" Николай Халезин, один из участников дискуссии, в беседе с Еврорадио высказывает мысль, что белорусы объединились против Толстой прежде всего из-за ее комментария:
"Даже люди, которые не являются поклонниками творчества Алексиевич, говорят: "Что это? Почему человек ведет себя как хабалка?". Есть стадность и попытка всем вместе защищать, с другой стороны, есть вполне правомерное возмущение тоном и манерой. Ведь если анализировать литературу глубоко, влияние и то, каким явлением стала литература Алексиевич, Толстая здесь проигрывает, так как она просто неплохой литератор, но не более того".
Явление, когда Алексиевич ругют свои, а когда на нее нападают чужие, свои защищают, культуролог Максим Жбанков называет логикой культурного меньшинства:
"Здесь срабатывает простая вещь — логика культурного гетто. Это такая хуторская ситуация, когда в деревне два двора, там живут три семьи, все про всех знают, дружат и ссорятся, то есть происходят разборки между своими. Но если появляется какая-то внешняя угроза, естественно, они все вместе с ней борются. Это логика локального сообщества. Для хуторского сознания любое внешнее мнение, тем более неудобное, является внешней угрозой, и тогда все начинают спасать свою однородность, свою локальную правду. Может, это не очень приличный поступок, но это сделал наш, мы сами разберемся. Мы сами кого надо загнобим, сами кого надо полюбим, а может, сначала загнобим, а потом полюбим. Здесь имеет место недоверчивое, подозрительное отношение к любой внешней реакции. То есть, дали Алексиевич Нобеля — подозрительно, Толстая ее раскритиковала — тоже подозрительно. Потому что понятно, что между нами. А между нами может быть все что угодно".
По мнению Жбанкова, чтобы выйти за пределы культурного меньшинства, белорусам следует прекратить "игру в самооборону", о которой поет и Лявон Вольский:
"Нужно, чтобы самооборона перешла в ситуацию диалога, нормального общения на равных. Пока же мы себя не чувствуем на равных. Когда мы перестанем говорить не в терминах войны за культуру, а в терминах креативной коллаборации, предстанут совсем другие сюжеты".
