“Учитель в отпуске”: история преподавательницы, которую не уволили после “суток”
Завтра учительница Алиса (имя изменено. — Еврорадио) будет проводить классный час в одной из белорусских школ. По задумке Министерства образования, вместе с учениками она должна будет составить из букв слово “президент”. Алиса постарается обойти это требование — ей всегда было о чём поговорить с учениками, не прибегая к анаграммам.
Обычно Алиса разговаривает со школьниками о них самих. А в прошлом году школьники расспрашивали о ней. Они спрашивали: “А вас хорошо кормили в тюрьме?”, “А вас не били?”. А родители школьников спрашивали: вам нужна какая-то помощь?
Мы поговорили с учительницей, которая побывала “на сутках” и сохранила работу в школе.
“И передавайте привет своим сокамерникам!”
“Для меня, как и для многих, всё началось 22 мая, когда можно было начинать сбор подписей за альтернативных кандидатов. Всё закрутилось. Мы собирали подписи с другими моими друзьями-учителями. На педсобрании сказали: наш завуч собирает подписи за Лукашенко, кто хочет, может прийти и подписаться. Но никто не заставлял нас ни подписываться за него, ни голосовать. Потом начались марши. А потом меня задержали”, — рассказывает Алиса.
Судья наказала её сутками ареста. Директор сказала школьникам, что преподаватель “в отпуске”. Школьники захихикали, потому что знали, о каком “отпуске” идёт речь.
В камере, в которой сидела Алиса, был неровный бетонный пол, зато кашу давали на молоке. К тому моменту, когда Алиса попала туда, её сокамерницам передали уже кучу всего вкусного, можно было объедаться конфетами. Сюда же, в эту камеру, приходили письма — в том числе от школьников.
“Когда меня отправили на сутки, мне написала моя ученица. Сказала, что они все меня очень ждут, просила передавать привет сокамерникам. Все это было написано по-белорусски. Хоть и с ошибками, но всё равно очень мило и очень приятно”, — рассказывает Алиса.
В камере для Алисы всё было новое. Она ещё ни разу не сталкивалась с правоохранительной системой. Вспоминает, как радовалась жучку, который прилетел к ней, пока она стояла лицом к стене в РУВД сразу после задержания. И как плакала, когда увидела на стене камеры нацарапанное “Жыве Беларусь!”. Как недоумевала, когда судья по скайпу спросила у неё: “Вы доверяете суду?” Как плакала девочка в камере, когда представители православной церкви принесли зубные пасты, щётки, мыло.
“Сразу после того, как я вышла из тюрьмы, мне позвонила моя коллега. Спрашивала, всё ли хорошо, нужна ли помощь. Родители школьников звонили моему бывшему мужу, предлагали забрать меня на машине. Я была благодарна, но мне не хотелось никого видеть: из тюрьмы ты выходишь весь грязный, не хочется, чтобы на тебя смотрели, когда ты в таком виде”, — вспоминает Алиса.
Когда Алиса вернулась в школу, не все дети расспрашивали её о том, как прошли дни после задержания. В одном классе эту тему посчитали табуированной, другим было неловко. Зато в третьем не только расспрашивали, но и сами рассказывали Алисе, что творилось в микрорайонах, делились тем, что видели сами.
Через две недели у Алисы был день рождения. Родители её школьников приехали в гости с цветами. Поздравили и пообещали: если понадобится какая-то помощь, знайте, что мы рядом.
“Потом вызывали к директору”
“Потом меня вызывали к директору, проводили со мной несколько бесед. Я не знала, как к этому относиться. С одной стороны, меня не уволили. И я не знаю, были ли для директора из-за этого какие-то последствия. Вызывали ли директора куда-то? Лишили ли премии? Я до сих пор не знаю, что за этим стоит. Но тот разговор для меня всё равно был не очень приятным”, — вспоминает Алиса.
Ей не грозили увольнением, но попросили написать объяснительную. В ней нужно было взять на себя обязательство больше не ходить на митинги. Алиса написала просто, что “полностью сознаёт свою ответственность” за случившееся. Такую объяснительную не приняли, но до конца года накануне очередного “Дня Х” молодую учительницу вызывали к руководству школы, чтобы выяснить, какие у неё планы.
“Перед 25 марта спросили, что я буду делать, чем вообще сейчас занимаюсь. Сказали: вы же понимаете, что школа всегда будет подчиняться власти. Я ответила, что школа, как учил Некрасов, это место, где сеют “разумное, доброе, вечное”, — вспоминает Алиса.
В вайбере у Алисы стояло фото, на котором у неё в руках был бело-красно-белый флаг.
“Меня попросили: “Пожалуйста, если это возможно, поменяйте снимок”. Не говорили: “Если вы не уберёте этот снимок, я вас уволю!” Сказано было тактично: “Если это не заденет вас, пожалуйста, поменяйте”, — вспоминает Алиса о том, как общалась с администрацией школы.
“Возможно, из-за того, что все знают мою позицию, ко мне не приходили с просьбами подписать письмо против санкций”, — говорит Алиса и рассказывает, что многие коллеги её поддерживали. После того как она освободилась, говорили, что гордятся ею.
Но на следующий день поехали на “женскую конференцию” в поддержку действующей власти.
“У нас никого не заставляли голосовать”
Сразу после выборов Алисе не хотелось говорить, что работает учителем. Виноваты все — а сделали виноватыми учителей. А вот в камере ей нравилось рассказывать, кем работает.
“В тюрьме я гордо говорила: я учитель! И все удивлялись: ого, учитель — и здесь. Для многих было странно, что учитель может попасть в тюрьму за участие в митинге”, — вспоминает девушка.
Но отсидка в прошлом — снова приближается первое сентября. Подруга Алисы тоже работает в школе, и она в ужасе от того, какой план придумали для первого сентября в Министерстве образования.
Как проведёт этот день сама Алиса, она пока не знает. В целом же преподавание сейчас называет хождением по минному полю. Нужно быть очень изворотливым, чтобы ухищряться преподавать “нейтрально”.
“Я могу не давать детям эти задания вроде “сложите из букв слово “президент”. Но ко мне в любой момент может прийти проверка и спросить, почему я этого не делаю”, — поясняет педагог.
Дети Алису любят, а она любит их, но не думает, что задержится в системе образования надолго. Её не уволили после “суток”, но она планирует уйти сама. Не только “из-за политики”. Из-за огромного объёма бумажной работы, которая отвлекает от главного — от детей.
“Ребятам нравится, что я интересуюсь их внутренним миром, их мнением. Мы много разговариваем, а школа, к сожалению, на это не рассчитана. Учителя с каждым годом становятся черствее, и можно понять почему. У меня в классе 30 учеников, и индивидуальный подход, которому учили в университете, в таких обстоятельствах невозможен.
А детям, между тем, нравится разговаривать. Их интересуют самые сложные темы: феминизм, насилие, сообщество ЛГБТК+. В этом году я дала ребятам задание написать себе письмо в будущее. Они поднимают вопросы любви к себе, важности образования. Они думают не так, как думала я в их возрасте, они растут быстрее, у них больше источников информации.
Это не плюс и не минус, это реальность. И им нужен взрослый человек, который может что-то посоветовать. У меня очень хорошие отношения с детьми. Они даже создали в инстаграме фан-клуб со мной. Я люблю этих детей, и мне было бы жаль уйти из школы”, — признаёт Алиса.
