"Дата генератор": 30 апреля 1859 — запрет печатать белорусские книги латиницей

Главное управление цензуры МВД Российской империи циркуляром от 30 апреля 1859 года запретило печатать украинскую литературу "для народа" латинским шрифтом. Этот документ был распространён и на белорусский язык. Именно на основании его цензура запретила издание поэмы Адама Мицкевича "Пан Тадеуш" в переводе Винцента Дунина-Марцинкевича.

По инициативе министра внутренних дел (1861—1868) Петра Валуева в 1863 году было запрещено печатать на украинском языке книги духовно-морального содержания, запрещён ввоз из-за границы любых украинских книг, а в границах России разрешено печатание только исторических документов и произведений художественной литературы. И этот запрет был распространён на белорусские губернии.

Поэтому в 60–80-е годы ХIХ века в Российской империи не было опубликовано ни одного литературного произведения на белорусском языке, за исключением фольклорных сборников Императорской Академии Наук. Книги, журналы и газеты на белорусском языке до 1905 года практически не выходили. 

Попечитель Виленского учебного округа Александр Ширинский-Шахматов (1861—1864) хотел ввести преподавание на белорусском языке в школах для детей крестьян. Но это ему не удалось. А его преемник Иван Корнилов (1864–1868) заявил о бедности языка белорусского народа и отсутствии литературного языка, из чего сделал вывод о "бесполезности" печатания книг на белорусском "наречии".

Закон не запрещал публикацию художественных произведений на белорусском языке кириллицей. Но их судьбу решала цензура, которая руководствовалась не только законами, но и "собственным мнением". Так, 16 марта 1899 года один из виленских цензоров обратился в Главное управление по делам печати МВД с вопросом о разрешении к печати на белорусском языке "белорусских повествований Бурачка". В своём запросе цензор писал:

"Не прячется ли в этом сочинении тенденция, помимо "малорусской", создать еще "белорусскую" литературу и, таким образом, разбить и ослабить литературное и национальное единство, а в результате этого и политическую мощь русского народа…"

В ответ Главное управление сообщило, что текст, автором которого был Франтишек Богушевич, не может быть разрешён к печати. 

Поэтому не удивительно то, что русский язык к началу ХХ века занял в белорусских губерниях доминирующие позиции и вытеснил остальные языки на полулегальное положение. Более того, в тогдашнем белорусском обществе сложилось общественное мнение, направленное против использования родного языка. Якуб Колас вспоминал:

"Белорусское слово осуждалось, высмеивалось, изгонялось. Из сознания народа искоренялось само название его страны. А на того, кто выступал со своим родным словом, смотрели, как на чудака, над которым можно было только посмеяться".

Уступки правительства в области употребления "местных языков" были "выбиты" только во время подъёма революционной волны осенью 1905 года. Так, с 24 ноября 1905-го вступил в действие закон о печати, который позволял издавать произведения белорусской литературы и переводы на белорусский язык с других языков. Но белорусский язык по-прежнему запрещали использовать в общественной и политической сферах, а также в учебных заведениях (за исключением Закона Божьего).