Возможно, стоило бы улучшить это общение, но есть нюанс. Я часто общаюсь с бывшими командирами полка Калиновского и всегда говорю, что в Украине настоящую свободную Беларусь представляют ребята из полка. Поэтому можно сказать, что полк Калиновского — это флаг свободной Беларуси здесь, в Украине. Это те люди, которые воюют за Украину.
Если Украина хочет общаться с полком, то… с каким именно?
— Но полк, к сожалению, неоднороден. Внутри структуры было много проблем, был конфликт руководства полка с реальными воинами, которые, собственно, и защищают Украину. С кем из них Украина готова разговаривать?
— Смотрите, у любой белорусской организации есть проблемы. Так было в 90-х годах, так продолжается до сих пор. Тем более, идёт война, это нормальный процесс. Есть какие-то нюансы, я тоже эти процессы вижу, знаю, но полк воюет сегодня на фронте, поэтому с сегодняшним руководством полка Украина ведет то или иное сотрудничество.
Стратегию по Беларуси мы разрабатывали вместе с бывшим командиром полка Денисом Прохоровым и Вадимом Кабанчуком. Я не вижу проблем. То, что есть нюансы — так они и в украинских Вооруженных силах есть. Это нормально, с моей точки зрения.
— Белорусские общество часто обвиняло демсилы в том, что за три года войны они не нашли в Украине человека, с которым могли бы общаться. Вы могли бы быть таким человеком?
— Я не могу быть таким человеком, потому что официальные переговоры у нас ведет президент, министр иностранных дел и так далее. То, что у депутатов парламента есть определенные полномочия, — это без сомнения. Я, кстати, сопредседатель межфракционного объединения “За демократическую Беларусь” в нашем парламенте.
И как парламентарий я общаюсь со многими людьми. Например, тот же Франак Вячорка — это человек, которого я давно знаю. Не так давно, находясь в Риме, я беседовал и со Светланой Тихановской. То есть коммуникация есть.
Но посмотрим, что будет дальше, потому что все-таки ключевые направления коммуникации курирует Офис Президента, непосредственно Владимир Зеленский. Там принимаются решения.
— Выступая в Раде, вы сказали, мол, хотели бы, чтобы в Киеве белорусы чувствовали себя также спокойно, как в Варшаве и Вильнюсе. Мы далеко от этого?
— Пока, к сожалению, да. Существует негласная позиция, что не следует облегчать пребывание белорусов здесь, в Украине. Я считаю, что это ошибка.
Я думаю, после нашей победы, после окончания войны было бы хорошо, если бы уехавшие из Беларуси люди смогли остановиться в Киеве, если бы здесь был один из центров демократичной Беларуси.
Сегодня это военный центр. Но по числу белорусских учреждений в Варшаве, в Вильнюсе мы явно уступаем. Я хотел бы, чтобы мы изменили эту ситуацию.
“Люди не особо различают Беларусь и режим Лукашенко”
— Вы родились недалеко от границы с Беларусью — как в ваших краях сейчас относятся к нам?
— Ну, давайте будем честны, всё изменилось. Жители Украины месяцами жили у границы, ожидая нападения со стороны Беларуси. И этот сценарий был вполне реалистичным. Если раньше и были какие-то отношения с белорусами, а кто-то даже хвалил Лукашенко, то все это в один момент исчезло.
Каково жить на этих территориях? Так же, как сейчас живут в Харькове, в Сумах, в Днепре. Сегодня нет безопасных зон.
Люди не особо это различают: режим Лукашенко и саму страну Беларусь, самих белорусов. Мало кто знает о заключенных, которые сегодня находятся за решеткой.
За решёткой сейчас сидят и мои белорусские друзья. Мой первый визит в Беларусь состоялся в 2003 году. Я в качестве гостя был на съезде "Молодого Фронта". И вот спустя два года, после нашей Оранжевой революции, мы с коллегами из организации “Национальный Альянс” приехали на акцию “Чернобыльский шлях”. Там нас задержали, мы просидели десять суток, объявили голодовку — это был мой, к сожалению, последний визит в Беларусь.
Один из тех, кого задерживали со мной в Беларуси, погиб на фронте, второй воюет прямо сейчас.
