Научпоп по-белорусски: о языке, науке и войне — разговор с блогером Smash

— Это действительно помогло мне делать качественные вещи. Теперь, обращаясь к предыдущим видео, я ретроспективно вижу их упущения, недостатки. Я сильно продвинулся вперед. То есть скорее то, что я начал снимать контент, повлияло на мою жизнь и выборы, которые я делал дальше. Поэтому не уверен, что здесь можно разделять мою личность, контент и опыт — это все части одного целого.

Как создается контент?

Валентин говорит, что есть определенный алгоритм создания контента. Чаще он берется за темы, в которых хорошо разбирается, а чтобы материал был достаточно глубокий — обращается к источникам, которым доверяет.

— Это могут быть определенные статьи или книги, которые мне хорошо знакомы — ничего сложного. А если тема выходит за пределы моей компетенции, например, социальная психология, то, во-первых, я делаю ресёрч. В этом помогают академические поисковые системы вроде Google Scholar, там я смотрю разные источники, а также обращаюсь к своим друзьям. Например, к Ольге Лебедь, которая работает в Делаверском университете на кафедре социальной психологии. То есть я всегда обращаюсь за экспертной оценкой на ту или иную тему. Потом пишу сценарий и согласно ему создаю видео. Но, конечно, бывает и экспромт.

Что насчет "острого" контента?

По словам блогера, еще в 2018 году у него были определенные проблемы с властями — это были времена, когда парень учился в БГПУ имени Танка.

— Откуда-то кто-то из ректорского состава узнал, что я учусь в БГПУ, и что-то им не понравилось в моих видео. Возможно, про сексуальную ориентацию или про психоактивные вещества, не знаю. И вот на меня хотели надавить: сначала пришло сообщение от ректора, а потом и преподаватели получили приказ насчет меня. Тогда они собрались, подошли ко мне и говорят: "Слушай, тут у нас такие олухи есть наверху, они хотят на тебя надавить, но мы все за тебя. Поэтому просто достойно отстаивай свою позицию". Тогда это меня очень впечатлило и вдохновило, было приятно услышать такое от людей, которых я очень уважаю.

Но уже в 2019 году случилось неприятное. Однажды Валентину позвонили с незнакомого номера — это оказались сотрудники Следственного комитета.

— Они говорили, что вот я такой-то. Что делаю такие и такие видео. Конечно, я не стал ничего им подтверждать, говорил максимально размыто. Потом начались угрозы, что меня бросят в СИЗО, что привезут в СК и т.д. Я пытался узнать, в качестве кого я там прохожу: как свидетель или как подозреваемый в чем-то. Также я настаивал, что без повестки никуда не пойду. В результате повестки мне никто так и не прислал. Мои друзья-правозащитники сказали, что это типичная стратегия работы наших структур и что я сделал все правильно. Возможно, это была какая-то попытка запугать. С тех пор я начал очень тщательно заботиться о своей безопасности.

Что изменилось после войны?

Как говорит блогер, когда в соседней стране идет война, гибнут люди, разрушаются города, а родная страна позволяет агрессору вторгаться на чужую территорию — это красная черта, которая делит мир на “до” и “после”.

— Я не понимаю, как можно было иначе реагировать, если ты честный человек. Я начал следить за ходом вторжения. Каждый день было все более возмутительно и очевидно, что это произошло из-за того, что многие попали в призму “русского мира” и даже не рефлексировали насчёт того, к чему это может привести. Конечно, я начал говорить об этих ужасах. Конечно, я не хотел иметь никакого отношения к людям, которые поддерживают это. Также это была попытка отсечь аудиторию, которая выступала за войну.

Когда блогер начал откровенно высказываться о войне, количество угроз в его сторону только увеличилось. Некоторые российские блогеры даже призвали белорусский КГБ схватить Валентина.

— Было много негативных комментариев, начались и рейды из разных русскомирских сообществ. Это продолжается до сих пор.

Почему перешел на белорусский язык?

Молодой человек говорит, что интересоваться белорусским языком начал задолго на войны в Украине, но в жизни на него не переходил.

— Почти все белорусы понимают белорусский, но, к сожалению, не могут (или не хотят) на нем разговаривать. В стране просто нет среды, где можно было бы без проблем общаться по-белорусски.

Сначала блогер просто слушал белорусский, смотрел разный контент, а потом понял, что язык очень важен для него как часть идентичности.

— Это вполне нормальное явление, когда люди считают язык частью своей личности. В 2019-м я размышлял о том, что говорю по-белорусски хуже своей матери, она разговаривает хуже моего деда, а мой дед — хуже моей прабабушки... Сколько поколений белорусов нужно, чтобы белорусский язык исчез?

Но мне нужен был какой-то толчок, чтобы полностью перейти на белорусский, потому что без практики и без людей, которые могут тебя поддержать, это почти невозможно.

И этим толчком для парня стал 2022 год, когда в обществе возникли вопросы о русской имперскости и русском мире.

— На самом деле язык для многих имеет значение. Взять русскоязычных украинцев, которые даже идентифицировали себя как "русскоязычные украинцы". Они начали переходить на украинский. Они увидели, что когда твое жилище разрушают российские ракеты, а друзей убивают российские военные, то как-то сложно русский язык делать своей идентичностью и частью себя. Этих людей можно понять.

Сам я про себя думал: "Ну а кто, если не я?" Ждать, пока Беларусь станет действительно независимой и в школах, вузах начнут разговаривать на белорусском? Так и умереть можно. По всем этим причинам я и решил начать говорить по-белорусски.