"Вау, это не абстрактные права человека". Зачем белорусам крёстные в Бундестаге

25/09/2024 - 13:12

Алесь Беляцкий / калаж Улада Рубанава, Еўрарадыё

Год назад председатель международной правозащитной организации Libereco Ларс Бюнгер делился с Еврорадио амбициозными целями. Ему бы хотелось, чтобы лауреата Нобелевской премии мира Алеся Беляцкого узнавали на европейских улицах так же легко, как Барака Обаму.

Сегодня у Беляцкого день рождения. Спустя год после нашего интервью с Ларсом его коллеги признают, что это была, пожалуй, слишком амбициозная цель.

— К сожалению, ситуация пока далека от того, чтобы Алесь Беляцкий был так же узнаваем, как Барак Обама, — признаёт координатор Офиса Libereco в Цюрихе Флориан Видеманн. — Несмотря на его роль как лауреата Нобелевской премии мира, его имя не очень широко известно в Европе. В среде политиков, разумеется, оно известно. Но этого нельзя сказать об обществе в широком смысле.

Зачем белорусам "крёстные" в парламентах

Тем не менее, благодаря Libereco имя Беляцкого регулярно звучит в Бундестаге. Libereco принадлежит инициатива создать “крёстных” для белорусских политзаключённых из числа членов Европарламента. “Крёстная” Беляцкого — Мари-Агнес Штрак-Циммерманн.

"Вау, это не абстрактные права человека". Зачем белорусам крёстные в Бундестаге

"Я не боюсь, пусть они боятся". Выставка в Бундестаге, посвящённая Алесю Беляцкому / bundestag.de

— В Бундестаге прошла выставка об Алесе и его судьбе. Благодаря в том числе этой выставке его имя хорошо известно немецким евродепутатам.

Но да, есть часть общества, которая никогда не слышала имени Беляцкого, даже несмотря на Нобелевскую премию мира. И это наша задача — привлечь к его имени больше внимания не только в среде политиков, но и в медиасреде. И мы можем использовать символических крёстных, чтобы достичь этой цели.

Один из самых эмоциональных зум-звонков

У представителя Libereco Кена Макбейна с Беларусью весьма личные связи — его жена родом отсюда. В августе 2020 года он выходил на улицы в поддержку белорусов, потому что друзья семьи были на улицах. А в конце 2020 года продолжал выходить на улицы, потому что друзья семьи больше не могли это делать.

Сейчас он продолжает делать то, чего не могут делать многие белорусы: пишет письма политикам и всеми способами держит на повестке белорусские проблемы. Он понимает, что, в отличие от белорусов (даже тех, кто покинул страну), он может действовать свободно, так как у него нет родственников в Беларуси, которым могла бы угрожать опасность из-за его активности.

И ему нравится идея о том, что шотландские парламентарии могут представлять интересы белорусов, в то время как собственно белорусские парламентарии этого не делают.

— В Великобритании я привык к тому, что парламент — это люди, которые представляют меня. Которые представляют всех людей, живущих в определённой местности. Что это их работа — лоббировать мои интересы. И в рамках кампании символических крёстных мы ищем европейских политиков, которые смогут лоббировать интересы белорусов, потому что их собственные парламентарии этого не делают, — говорит мистер Макбейн.

Будь они в Бундестаге, или в шотландском парламенте, или в Вестминстере, или во французском Сенате — они ваши парламентарии, и они лоббируют ваши интересы. Так же, как наши парламентарии делают это для меня в Шотландии.

Всего около 10% парламента являются символическими крёстными белорусских политзаключённых, и это вызывает интерес у медиа. Происходящее в Беларуси могло бы никогда не попасть в шотландские мейнстрим-медиа, если бы первый министр Хамза Юсаф не был символическим крёстным белорусского политзаключённого Дмитрия Головача из группы Tor Band.

— И десятки, сотни тысяч людей в Шотландии, которые читают эти медиа, узнают о ситуации в Беларуси.

Но также это работает на личном уровне. Один из самых эмоциональных зум-звонков, при котором я присутствовал, — это звонок родственников одного из белорусских политзаключённых “крёстному”-парламентарию.

После звонка этот парламентарий сказал мне: вау, это сделало всю эту историю полностью личной. Это больше не теоретические “права человека” — это семья, у которой вся жизнь перевернулась, потому что их близкий незаконно осуждён и сидит в тюрьме. Это создаёт личную связь. Я надеюсь, это общение воодушевляет и семьи белорусских политзаключённых.

Почему при всём этом внимании белорусов не было в списках на обмен?

Казалось бы, усилий для того, чтобы имена белорусских политзаключённых звучали в мире, предпринимается много. Но они всё равно не стали предметом переговоров в самом крупном со времён холодной войны обмене между странами Запада и Россией. После этого обмена многие начали критиковать белорусские демсилы. Мол, им за четыре года не удалось сделать так, чтобы имена наших заключённых узнавали хотя бы в кабинетах европейских политиков, не то что на европейских улицах.

— Я думаю, это совершенно понятная фрустрация. Но нужно смотреть на детали. Россия обменяла реальных преступников, людей, которых западные страны осудили за реальные преступления. С другой стороны [обмена. — Еврорадио] были заложники, — говорит мистер Макбейн. — Единственный способ создать сравнимую ситуацию для белорусских политзаключённых — это начать похищать белорусов, которые имеют значение для Лукашенко, и требовать взамен освобождения политзаключенных. Думаю, это неправильный путь. Я понимаю фрустрацию белорусов. Но думаю, что ситуации отличаются.

Чтобы следить за важными новостями, подпишитесь на канал Еврорадио в Telegram.

Мы каждый день публикуем видео о жизни в Беларуси на Youtube-канале. Подписаться можно тут.