Тихановская рассказала, когда она плачет. Лидер демсил о личном и детях

20/04/2023 - 18:38

Светлана Тихановская / официальный тг-канал Светланы Тихановской

Светлана Тихановская / официальный тг-канал Светланы Тихановской

“Я плачу в основном по вечерам, и чаще всего это происходит, когда плачет дочь”, — рассказывает зрителям шоу “Обычное утро” представительница демократических сил Беларуси Светлана Тихановская.

Уже почти три года её дети Агния и Корней не видят отца — блогера Сергея Тихановского, который с 2020 года сидит в тюрьме за свою активную политическую позицию в Беларуси.

Разговаривая с журналистами, жена, мать и главный оппонент Лукашенко рассказывает о том, как семья переживает это тяжёлое время и как быстро приходится расти детям нового поколения в эпоху войн и репрессий.

— Ваши дети ходят в обычную школу, у них обычное детство?

— Моя задача — обеспечить им нормальное обычное детство в школе с друзьями, выходить на какие-то прогулки. Конечно, на всех детей этого поколения, которые растут сейчас, события в Беларуси накладывают отпечаток. Дети политически активных родителей особенно хорошо понимают, что со страной. Они, к сожалению, вынуждены были рано вырасти и понимать такие термины, как “ШИЗО”, “тюрьма”, “репрессии”, “жить в экзайле”, как говорят. Их оторвали от родных, от бабушек, от друзей, вывезли в другую страну, где новый язык, новая школа… Это всё очень сложно для них. Если бы они были в Беларуси, жизнь текла бы более равномерно, но, конечно, не при репрессиях.

С другой стороны, наши дети, наверное, будут лучше понимать ценность страны, ценность того, за что мы сейчас боремся. Я уже спрашиваю у дочки: “Какие у тебя любимые цвета?” Она отвечает: “Фиолетовый и белорусский”. Я спрашиваю: а что такое “белорусский цвет”? Она: “Бело-красно-белый!” То есть у них уже на подкорке будут зафиксированы эти понятия.

— Как вы им объясняете, почему вы не дома и где папа?

— Так и объясняю. Если в 2020 году я им ещё не рассказывала, мы как бы выезжали, условно говоря, в отпуск в другую страну, то сейчас они всё понимают. Они знают, что папа в тюрьме, потому что мы пишем письма, потому что везде папины портреты.

Мы с младшей дочкой смотрим ютуб-канал “Страна для жизни”, чтобы она помнила папин голос. Ей было пять лет, когда мы выехали, а дети очень быстро забывают и голос, и манеру общения. Так вот, чтобы хотя бы таким образом обеспечить присутствие папы в их жизни, я им напоминаю, например, как папа разговаривал. Мы часто вспоминаем, где мы были, как мы жили, дачу и так далее. Поэтому… всё они знают.

Я помню, как дочка, которая ещё слабо писала и рисовала, что-то карандашиком начёркала — всё, письмо папе готово. Я ей объясняю: “Ты понимаешь, что у папы перед глазами серые стены? У него нет никаких цветов, поэтому, дорогая моя, берём самые яркие фломастеры и рисуем максимально яркие картинки, чтобы папа увидел и хотя бы вспомнил, какие есть цвета, потому что вокруг один бетон, голубого неба не видно”.

Я объясняю, чтобы дети прочувствовали. Бой, к сожалению — сейчас и их часть жизни. Бой за папу, бой за то, что их оторвали от семьи, от квартиры, где они росли и которую очень часто вспоминают. Это часть их жизни, через это они тоже проходят.

Тихановская рассказала, когда она плачет. Лидер демсил о личном и детях

Такой мы запомнили Светлану Тихановскую в предвыборную кампанию / Еврорадио

— Когда вы плакали в последний раз?

— Я плачу в основном по вечерам, и чаще всего это происходит, когда плачет дочь. Если что-то не так, она сразу в слёзы: “Я хочу к папе”. И вот ты вместе с ней поплачешь... Эти эмоции тоже надо с ней переживать.

Старший сын взрослый — всё в себе. Знаете, мне иногда кажется, что я не то что зачерствела за эти три года, но если это не касается людей, не касается вот этой боли, меня очень тяжело вывести на слёзы. Какие-то другие мелочи жизни вообще ничего не значат.

— Старший сын похож на отца?

— Он пошёл в рост и в целом лицом похож на папу. Такой же неугомонный. У Сергея была такая привычка: когда думает, он много ходит. Ему всегда было мало места в квартире, поэтому хотелось чаще бывать на даче: там простор, он может ходить, размышлять. Вот и у сына тоже такое: он ходит, круги нарезает, думает.

— Что слышно от Сергея? Может, пишет что-то?

— В последнее время всё очень сложно. Если знаете, его адвоката лишили лицензии. Вот уже три недели никаких новостей от него нет. Письма детям не доходят. Новый адвокат не может попасть, его не принимают. Уже давно не принимают никаких денежных переводов Сергею, их блокируют. То есть он там даже отовариться не может. Передачи ему в целом запрещены. Пока — неизвестность, но очень надеюсь, что в ближайшее время адвокат всё-таки сможет попасть.

— А вам нельзя созваниваться?

— Такого не было. Сергей звонил несколько раз за эти почти три года маме. Общались буквально по 5-7 минут. Это вот так, когда судебный процесс идёт, можно звонить. Больше нет. Я с ним с того момента, как в октябре или ноябре 2020 года ему разрешили позвонить, больше не общалась.